Ряд премьер, прошедших в кинотеатрах Екатеринбурга, заставляют любителей кино думать о настоящей экранной атаке хоррора - ужаса. Впрочем, примитивными ужастиками сегодня не пахнет. Налицо широкий спектр жанров, пропущенных через призму триллерных приемов. Посмотрим на уральскую киноафишу последних месяцев.

Унитарное разнообразие

Изобилующая кровью и уродливыми психопатами "Техасская резня бензопилой" (постановка Маркуса Ниспела), сделанная в модном ныне духе страшилки, основанной на реальных фактах, выступает в данном случае в качестве "правды жизни". К слову, 30-летней давности оригинал этого насквозь проадреналиненного римейка содержал всего одну четырехсекундную натуралистическую сцену. Тогда этого оказалось достаточно, чтобы произвести на публику ошеломляющее впечатление.

Большинство фильмов построены, однако, на относительно серьезном смысловом материале. Так, "Готику" известного на различных кинематографических поприщах Матье Кассовца, несмотря на неуместную тягу к детективной канве и шокотерапийному эффекту, можно свести к банальной, но мудрой мысли: с ирреальным надо считаться. По прошествии первого испуга. Хотя ради чего было городить мистическо-философский, как следует из названия, а по сути просто навороченно-хоррорный огород с поминутно мелькающими мстительными мертвецами, не понятно.

Убедительнее смотрится более умеренная в смысле "призрачного" антуража философская драма "Шестое чувство" (режиссер М.Найт Шьямалан). А вот "Эффект бабочки" Эрика Бресса уже названием с отсылкой на Рэя Бредбери заявленный как фантастическо-философский экшн, грешит триллерными замашками. Поучительная история о перемещении во времени явно страдает от налета хоррора, отрубающего всякие возможности психологического развития сюжета. В "Часе расплаты" Джона Ву герои, с трудом продирающиеся сквозь кроваво-технократические джунгли якобы нашего недалекого будущего, выглядят лишь приложением к компьютерному миру. Наиболее многогранным стал фильм канадца Вильяма Филлипса "Защита от дурака". Даже постмодернистскому посылу не удалось помешать режиссеру этого криминального опять-таки триллера непрерывно подогревать психологическую интригу в отношениях между героями. Хотя смешение жанров (от черной комедии до местами чуть не классического детектива) и пародийно-фарсовый финал придают картине налет ирреальности. Как ни парадоксально, но этот круто замешанный коктейль превратил "Защиту от дурака" в подобие фильма воспитания в духе жестких ритмов и компьютерных технологий ХХI века.

От хоррора до хоррора

Как бы там ни было, все перечисленные картины приведены к общему знаменателю - жесткому триллеру. Почему же все-таки хоррор? Ответ очевиден: нас хотели напугать и этим развлечь. Возникает своеобразный шокотерапийный эффект: "страшное" кино, опрокидывая психику зрителя, вовлекая в экзотическую вневременную реальность, заставляет его забыть о собственных проблемах. Нам предлагается что-то вроде увлекательной компьютерной игры: находясь снаружи, а не внутри ситуации, зритель (или игрок) эмоционально отделен от экранных персонажей. В "Готике", например, режиссер не дает сидящим в зале ни малейшей передышки, громоздя одну ударную сцену на другую. При этом у зрителей не только не остается возможности обращать внимание на чувства героев, к концу просмотра не хватает сил и на собственные эмоции. Действие "Часа расплаты" самим режиссером заявлено как экранная условность. Достаточно вспомнить о присутствии в картине такого героя, как Бен Аффлек, одноименного актеру, сыгравшему главную роль, и персонажа по имени Джон Ву. В "Защите от дурака" герои вначале всего лишь играют в преступление, четко решив, что их занятие останется только забавой.

Все это способно вызвать у зрителя психологическую разрядку, а умелое жонглирование жанрами, приемами, стилями - даже доставить эстетическое удовольствие. Но такое кино, вопреки установке, долгое время принятой для самого молодого из искусств, вряд ли подскажет, как надо жить. Впрочем, наезды на социальный кинематограф давно стали привычными для американцев. Еще Стивен Спилберг и режиссеры, следующие по его стопам, увлекались жанровыми перевертышами, обыгрывая фильмы предыдущих поколений. Режиссеры "нового" Голливуда вообще склонны строить исключительно киношный мир, в который можно было бы спрятаться, как в сказку. А сказке не возбраняется быть страшной.

Обитатели "старого" Голливуда в большинстве своем не отрывались от установок общества: всегда можно было понять, кто "за белых", а кто "за красных", кто "хороший дядя", а кто не очень. С хоррором иначе. Здесь и неважно, кто ты и за кого. Задача фильма ужасов - спутать зрителю все нравственные карты-ориентиры. Тогда он сможет нырнуть в киношный омут без остатка, чтобы два-три часа существовать только по тамошним законам, забыв про все остальные. Хорошо это или плохо, но кино все более перестает быть социальным наставником. Оно пугает, чтобы эмоционально расслабить. Постепенно оно превращается в некое параллельное реальному, даже не второе, а третье (если считать компьютерные игры) пространство - синема-реальность.