До сегодняшнего утра у него была (а если газетное сообщение окажется уткой, то, возможно, и останется) репутация блестящего и удачливого служаки. После успешно проведённого им дела Шахновского, когда Шохин упёк акционера ЮКОСа за уклонение от уплаты налогов физическим лицом, он получил разом по две звезды на погоны – из майора стал полковником, что бывает не часто. За работу во главе команды обвинителей по делу Лебедева-Ходорковского он получил орден Почёта ещё до окончания процесса, чего, как говорят опытные люди, не бывало вообще никогда. Прокурорское начальство смело поручало ему самые рискованные дела – и не ошибалось. Даже добиться ни на чём вообще не основанного обвинительного приговора по делу Павла Зайцева (милицейского следователя, копавшего дело «Трёх китов») и то сумел, пусть и с третьей попытки.
Другая его репутация, заслуженная одновременно с первой, от нынешней новости зависеть не будет. Множество комментаторов, оценивавших его работу на громких процессах последних лет, писали о нём дурно, как об обвинителе грубом и неспособном, добивающимся своих побед исключительно за счёт «административного ресурса». Боюсь, они правы. В прошлом году мне довелось прочесть множество материалов по делу Лебедева-Ходорковского, включая и нескончаемые стенограммы процесса, и государственный обвинитель Шохин выглядел в этих материалах весьма неприятно. Единственное мастерство, которое он там продемонстрировал, - это непревзойдённое умение не слышать и не видеть того, чего слышать и видеть не следовало. Я не иронизирую – это действительно мастерство. Не думаете же вы, что это легко – произнести итоговую речь обвинителя, практически повторяющую обвинительное заключение, с которого несколькими месяцами раньше процесс начинался? Ведь для этого нужно надеть и месяцами не снимать оловянные глаза, нужно суметь (более или менее) аккуратно не услышать ни одного тезиса, а лучше – ни одного слова из всех речей со стороны защиты; не заметить в показаниях толпы свидетелей ни одного фактика, противоречащего заранее прописанной картине; что бы ни случилось, спокойно раз за разом повторять: «неопровержимо доказано» и «абсолютно ясно». Не всякий справится.
А вот юридического мастерства, мастерства обвинителя, талантливого или даже просто осмысленного отстаивания избранной позиции в этих материалах нет. Как Шохин не замечал доводов защиты, так он не замечал и возможностей найти дополнительные (недостающие) доводы в пользу обвинения. Не думаю, что самого Шохина такое наблюдение, если он и прочёл его где-нибудь в ходе процесса, могло бы огорчить. Вот ворох бумаг, изъятых при всевозможных обысках, вот обвинительное заключение, с немалым трудом на этих бумагах основанное, - на чёрта ещё играть в состязательность? И так прокатит! И ведь прокатило. Такого же, надо понимать, качества работа в деле об убийстве Пола Хлебникова не прокатила – присяжные оправдали обвиняемых, ну, так с присяжными адмресурс ещё работать не очень наловчился.
Увольнение Шохина (прекращаю оговорки об официальной неподтверждённости – пользуйтесь сделанными ранее) есть, вне всякого сомнения, событие знаковое. Осталось только понять, знаком чего оно является. Чего не является – ясно: это заведомо не знак наметившегося движения к пересмотру «дела ЮКОСа». Там все точки расставлены не карандашом, а чернилами, и говорить не о чем. Ясно также, что оно прямо связано с вновь вошедшим в моду делом «Трёх китов»: очень уж Шохин там засветился. Если в этом и причина, и повод увольнения, то разговаривать особенно не о чем. Тогда оно значит то, что и без него было известно: что производится серьёзная зачистка лиц, так или иначе связанных именно с этим кустом коррупционных скандалов, то есть принадлежащих к вполне определённой группировке. Что ж, и это хорошо.
Если же «Три кита» не причина, а только повод, то можно помечтать и о более широком значении сегодняшней новости. О том, что Генеральной прокуратуре при её новом начальнике стали не нужны такие работники – не только потому, что на ближайшее время не намечается процессов над олигархами. Потому что силовой стиль обвинения («будет сидеть – я сказал!» и «неопровержимо доказано») признан неадекватным настоящим задачам ведомства. Потому что сделаны наконец выводы из провалов в зарубежных судах и у отечественных присяжных – ну, и так далее. Боюсь, впрочем, что для таких мечтаний пока не очень-то много почвы. Обратите внимание, как именно уволен Шохин: его должность ликвидирована. Когда хотят сказать, что герои прошлой эпохи более не герои, увольняют обычно более решительными методами.
