«Уралсиб» не является специализированным розничным банком. Это универсальный банк с большим акцентом на обслуживание корпоративных клиентов. На долю депозитов населения у него приходится лишь около 20% совокупных обязательств, а кредиты «физикам» – чуть больше четверти совокупного кредитного портфеля. Тем не менее ввиду своего масштаба банк, по данным журнала «Эксперт», занимает седьмое место по размеру частного депозитного портфеля и пятое место по объему розничного кредитного портфеля на рынке. То есть – это очень важный и значимый игрок. О том, почему растут невозвраты кредитов, как мошенники обманывают банки, чем опасно ипотечное кредитование в регионах и каковы плюсы и минусы различных бизнес-стратегий участников розничного рынка, «Эксперту Online» рассказал исполнительный директор по розничному бизнесу ФК «Уралсиб» Василий Палаткин.
– Каковы основные проблемы и риски работы на рынке розничного кредитования? Насколько серьезна проблема невозврата кредитов? Невозвраты растут, и скоринговые системы с ними не полностью справляются?
– Любая скоринговая система – это система, которая основана на предыдущей статистике невозвратов кредитов. Тут основные проблемы – мошенничество и несовершенство самой системы. Мошенник, который располагает скоринговой системой, имеет возможность подстроиться под нее. Либо он получает первоисточник самой методики, либо может выйти на конкретного кредитного менеджера и получить к ней доступ. Получив доступ к системе, мошенник, а часто и группа мошенников – специальные организации, без труда предоставляет банку «правильные» данные о заемщике и получает кредит. Нередко это делается путем массовых атак на банки. В один день поступают сотни заявок в несколько отделений банков. В заявках указываются фальшивые телефоны и фальшивые места работы, но по этим телефонам сообщники подтверждают место работы и оклад псевдосотрудника, и несколько из таких заявок проходят.
Еще одна проблема – в России опыт скоринговых систем пока небольшой, поэтому во многом они основываются не на реальной статистике, а на экспертной оценке. Это также влияет на процент невозвратов и повышает риски. Пока в России нормальной адекватной статистики нет. Ведь опыт кредитования у некоторых банков насчитывает два-три года, максимум пять лет.
Другим фактором роста числа невозвратов кредитов является то, что сейчас очень много банков борются за долю рынка. И по отчетности видно, что у тех банков, которые наиболее быстро растут, уровень просроченной задолженности растет так же быстро. То есть, по сути, они работают в ущерб качеству. Подобная агрессивная политика банков воспитывает нигилизм у заемщиков. Требования к заемщикам постоянно упрощаются, зачастую неоправданно. Вводятся схемы с отсутствием либо с минимальным набором документов, без первоначального взноса, и это формирует общее отношение к банкам. К тому же скрытые комиссии банков в целом формируют у населения негативное отношение к финансовым структурам (имидж банков как обманщиков). В результате порой складывается мнение, что кредиты банкам можно не отдавать. К сожалению, под общую гребенку попадают все, в том числе и честные банки.
– Насколько эффективным в смысле структуризации спроса и снижения невозвратов по потребительским кредитам окажется вступившее в силу 1 июля текущего года указание ЦБ об обязательном декларировании в договорах реальной эффективной ставки по кредитам?
– Я думаю, системного скачка в положительную сторону не будет. Это лишь первые шаги в намеченном направлении. Декларирование реальной ставки в договоре – важный элемент, но не единственный. Необходимо, чтобы это сопровождалось и проведением разъяснительной работы, правильной рекламной кампанией. Тогда люди будут знать, сколько они должны заплатить и в состоянии ли они это сделать. Кстати, в этом плане важна работа кредитных бюро.
– У них действительно можно получить адекватную информацию?
– Мы, например, работаем с Национальным бюро кредитных историй – крупнейшим российским бюро. И результатами этой работы довольны. По ряду регионов мы уже начали запрашивать информацию. Если на первоначальном этапе объемы информации были минимальными, то сейчас процент положительных ответов (то есть предоставление по запросу информации о заемщике) значительно вырос. Благодаря этому мы смогли, не выдав кредит недобросовестным заемщикам, сэкономить приличные деньги. Думаю, через год-два этот институт станет необходимым инструментом работы. Использование достоверной информации от кредитных бюро позволит банкам не работать вслепую. Да и ставки снизятся. Ведь сейчас банки «зашивают» в ставки невозвраты. Мы, например, уже пошли по пути сегментации. У нас есть наработанная клиентская база – проверенные заемщики, и им мы предлагаем кредиты по сниженным ставкам (в среднем на 0,5%).
– Подведем итог. Какие меры могут способствовать уменьшению числа невозвратов кредитов?
– Первое – это совершенствование систем оценки клиентов, совершенствование скоринговых моделей. Второе – работа с бюро кредитных историй. Третье – информирование заемщика о всех затратах, которые он будет нести, взяв кредит. Например, человек берет автокредит. Сумму месячных платежей он знает, но его не предупреждают о том, что с каждым годом сумма страховки у него будет увеличиваться, поскольку машину б/у страхуют уже по более высокой ставке. И таких примеров масса. Но в новом законодательстве об этом речь не идет. Остается только надеяться, что в интересах самих банков быть открытыми и прозрачными.
– Но зачастую и сами банки ведут себя рискованно. Возьмем ипотеку. Часть из них (причем из первой десятки) осознанно идут на риск сотрудничества с теми же застройщиками, не будучи до конца уверенными в соблюдении последними действующего законодательства и получении предмета залога в обещанный срок?
– Да, это так. Многие банки работают с застройщиками, практически их не проверяя. Здесь основной расчет на то, что даже если застройщик разорится, физическое лицо должно будет погасить кредит. Поскольку должником по договору является оно. Для нашего банка обязательным требованием является наличие всей разрешительной документации на строительство. Но не все банки так щепетильны – ведь у них задача выдать как можно больше кредитов, захватить рынок.
– Расскажите о целесообразности продвижения различных кредитных продуктов в регионы. С какими трудностями вы сталкиваетесь? Как оцениваете региональный рынок?
– Основные трудности в ипотеке. Если брать большинство регионов, то работа конкретного застройщика во многом зависит от его отношений с местной властью. Потому что сегодня законодательство в области жилищного строительства несовершенно. И заморозить строительство того или иного объекта можно в соответствии с законом довольно просто. Например, выделение любого земельного участка под застройку должно осуществляться по конкурсу. Как правило, этого не происходит. И результаты строительства можно признать недействительными.
Допустим, мы выдали кредит. Но даже уже после того, как полдома построено, теоретически администрация может признать строительство незаконным и либо его снести, либо передать другому застройщику. В итоге наш заемщик оказывается без квартиры, а наш кредит – необеспеченный. Другой риск – специфика людей. Есть регионы, где очень мало людей с официально подтвержденными доходами. И когда речь идет о больших кредитах, одна из главных проблем – недостаток официального дохода у людей. Есть регионы, где повышенный уровень криминогенности. По некоторым регионам процент отказов по кредитам доходит до 75%.
– Насколько проблематичной для вас является конкуренция с иностранными банками, которые очень сильны в части предложения кредитных продуктов? Есть ли преимущества у российских банков?
– Есть проблема с автокредитованием. Иностранные банки и компании, аффилированные с иностранными производителями, выходят на рынок, как правило, с низкими процентными ставками, со своими технологиями, уже достаточно высокими по уровню автоматизации и уровню проработанности. Но я бы не стал говорить, что для российских банков этот сегмент потерян.
С ипотекой то же самое. Как правило, западные банки могут себе позволить работать по более низким процентным ставкам. Но у них и более консервативный подход к заемщику. Не зная российской специфики, они, например, пытаются работать только при наличии справки 2-НДФЛ, копии трудовой книжки, хотя у многих хорошие зарплаты, но получают они их в конвертах. Очень часто западные банки недостаточно оперативны.
Наше преимущество в быстроте и учете российского менталитета и российской специфики. Особенно ярко это проявляется в регионах. Если в Москве иностранные банки сильно теснят наши финансовые структуры, то в регионах все гораздо сложней и консервативней. Они неохотно делегируют полномочия кредитным менеджерам в регионах, а это усложняет процесс. Поэтому российские банки в регионах сильнее. Российские банки больше готовы адаптировать свой продуктовый ряд под требования того или иного региона.
– Каковы плюсы и минусы разных бизнес-моделей игроков розничного банковского рынка. Условно моделей как минимум две: «консерваторы» – фондирование розничных кредитов за счет депозитов населения и ресурсов корпоративной клиентуры, тщательное управление рисками (здесь отдельно выделяется Сбербанк и крупные универсальные банки (Росбанк, «Импэкс-Райффайзен», банк «Уралсиб», Банк Москвы), включая иностранных «дочек», кроме ХКФ-банка), и «агрессоры» («Русский стандарт», ХКФ-банк, УРСА, «Русфинанс» и др.) – фондирование розничных кредитов за счет масштабных рыночных заимствований, в том числе за рубежом, депозитная база невелика, ресурсы корпоративной клиентуры незначительны, агрессивная рыночная политика, все риски закладываются в ставку и проч.
– Плюсы второй, агрессивной модели заключаются в том, что они дают возможность более активно занимать долю на рынке, работать с более высокой доходностью. Минусы – существуют очень большие имиджевые риски. Мы знаем, как негативно относятся к «Русскому стандарту». Особенно это касается регионов. Там люди менее опытные – они все подписывают, на все соглашаются, а потом испытывают большое недовольство.
Этот сегмент высокорискованного и высокодоходного кредитования со временем будет сужаться. Политика и ЦБ, и государства будет направлена на то, чтобы такую гипертрофированную ростовщическую стратегию ограничивать. Плюс к этому люди становятся более подкованными. Это, кстати, видно, если посмотреть на рынок: сегмент экспресс-кредитования приостановился, растет доля ипотечного кредитования, автокредитования и потребительского обеспеченного кредитования.
Что же касается фондирования кредитов, то нужно отметить, что если ставка делается только на зарубежное фондирование, то это всегда проблема. Конъюнктура может измениться, цены на нефть упадут – и российские банки перестанут кредитовать. Вклады и средства корпоративных клиентов – это более диверсифицированная структура. Но и тут есть свой минус: депозиты – это самый дорогой пассив, который есть у банков. Если международное финансирование – это 5-6%, то срочные вклады – это не меньше 8%.
Что касается международного финансирования, то тут еще одна проблема – у любого банка всегда есть предел зарубежных заимствований. Любые международные заимствования ограничиваются уставным капиталом банка, объемом его чистых активов. То есть бесконечно занимать невозможно. Поэтому мы, например, финансируем наши розничные кредиты сбалансированно. Мы берем часть денег за счет депозитов, причем стараемся, чтобы больше было депозитов до востребования, и частично привлекаем международное финансирование. Это позволяет избежать негативных последствий, если что-то случится внутри страны или за рубежом.
– Как вы считаете, кредитные ставки будут снижаться?
– Да, под давлением рынка кредитные ставки будут снижаться. Наиболее успешные участники рынка приобретают все больше опыта, у них уменьшается уровень просрочки, и поэтому они могут себе позволить снижать ставки по кредитам. Конечно, это будет сказываться на марже. Но мы также будем снижать издержки, внедрять новые ИТ-системы, удешевлять процедуру выдачи кредита, стараться уменьшить долю просроченных кредитов.
