Сегодня Госдума приняла в третьем и окончательном чтении закон «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ». В нем содержатся общие положения требований к энергоэффективности зданий, вводится энергопаспорт для товаров, зданий и промышленных объектов, а также обязательная маркировка товаров по энергоэффективности. Закон оговаривает возможность установить запрет на продажу товаров с высокой энергоемкостью. В законе предусмотрены также меры по стимулированию бизнеса к переходу на энергосберегающие технологии — налоговые льготы в виде возможности применения повышенных коэффициентов к норме амортизации, инвестиционный налоговый кредит, а также возмещение процентов по кредитам на реализацию проектов в области энергосбережения. Согласно документу, предполагается с 2011 года прекратить производство и продажу в России ламп накаливания мощностью 100 ватт и более, с 2013 года — мощностью 75 ватт и более, а с 2014-го — мощностью 25 ватт. Одновременно правительству предлагается принять правила утилизации использованных энергосберегающих ламп.
Как отмечает Дмитрий Шустерняк, генеральный директор компании «Финэкспертиза консалтинг», для того чтобы российская экономика стала более энергоэффективной, необходимо в первую очередь всячески оказывать государственную поддержку любому внедрению энергоэффективных технологий. «Это законом более или менее предусмотрено. Единственный вопрос — как это будет реализовано на практике? К примеру, для того чтобы сэкономить электроэнергию, можно поставить энергосберегающую лампочку вместо обычной, а можно научиться ее за собой выключать. Так вот научиться ее за собой выключать стоит меньше всего денег, а практика показывает, что в этом случае эффект может быть даже большим, нежели от внедрения энергоэффективных технологий. В этой связи целесообразно продумать комплекс мер, стимулирующих руководителей предприятий к экономии электроэнергии», — считает аналитик.
Причем, по его мнению, подход должен быть дифференцированным. И это в законе есть. «Обычно у нас по вопросам энергоэффективности больше всего достается промышленным предприятиям. У них заметное сокращение потребления электроэнергии — довольно сложный технологический процесс: станок не выключишь, — отмечает Шустерняк. — А вот что касается непромышленных предприятий, вот там потенциал довольно большой. И не только просто не забывать свет выключать, но и использовать энергоэффективное оборудование: допустим, современные плоские мониторы, а не старые электронно-лучевые. Учитывая довольно низкую стоимость всей современной техники, она окупится даже на электроэнергии».
Говорится в законе и о пропаганде энергосбережения. «В советские времена везде висели таблички: «Уходя, гасите свет». Сейчас такого нет. А между тем это, может быть, не даст большой прирост в процентах, но по соотношению усилий и результатов это весьма полезная штука», — отмечает Шустерняк.
Но есть одно опасение, связанное со спешкой, которая может привести к внедрению не самых эффективных технологий. «Мы сейчас бросимся строить заводы по производству энергосберегающих лампочек, и, даст бог, построим и внутренний спрос удовлетворим, — говорит Шустерняк. — Но к тому времени, когда они у нас появятся, во всем мире будут уже другие энергосберегающие технологии — к примеру, светодиодные. Они еще более энергоэффективны, компакты и долговечны». Поэтому ставку надо делать не на вчерашнее, а на самые современные технологии.
По мнению Михаила Бернера, президента некоммерческого партнерства «Альянс энергоменеджеров», разработчики так и не прислушались к мнению экспертного сообщества, представители которого еще год назад весьма критически высказывались об этом законопроекте. «Главной мыслью того закона, который был принят в первом чтении, была такая: давайте все нормировать и все контролировать. Такая постановка вопроса в рыночных условиях сама по себе принципиально неверна. Разрабатывал этот закон комитет Госдумы по энергетике. Сегодня его вносил комитет по природопользованию. Казалось бы, главной задачей этого комитета является забота об экологии. Сегодня у всех на слуху Киотский протокол и проблема сокращения парниковых выбросов. Ведь снижение энергоемкости приводит в конечном счете к снижению выбросов. И, казалось бы, целью этого закона должно быть именно это направление. Однако об охране окружающей среды говорится мельком», — отмечает он.
По словам Бернера, статья 2 и статья 7 закона дают определение энергетическому обследованию, которое должно дать достоверную информацию о показателях энергетической эффективности. «А что такое “показатель энергоэффективности”? Каким способом его определить, к примеру, для доменного процесса, процесса литья, штамповки, окраски, сварки? В законе нет такого понятия, а его вводят в оборот», — заметил аналитик.
Статья 11 посвящена энергообеспечению и эффективности зданий и строений. «Но надо ведь рассматривать не только само здание, но и процесс производства и передачи энергии, поскольку это единый технологический процесс. Если вы его разрываете и смотрите только один дом, но не смотрите теплотрассу и источник тепла, то это напрасная трата времени. Отвечает за энергоэффективность собственник — а на улице мороз, а теплотрасса худая, а котельная мазутом не запаслась. Большой минус закона — отсутствие комплексного подхода к решению проблемы, поскольку источник, транспорт, потребитель — это единый технологический процесс», — отмечает Бернер.
Но самое главное, по его мнению, сделать так, чтобы процесс производства, передачи и распределения ресурсов был взаимно интересен. Закон же этим требованиям не отвечает. К тому же его коррупционная емкость ничуть не стала меньше по сравнению с первоначальным вариантом — хотя бы потому, что из-за отсутствия четких критериев оценки энергоэффективности потребитель оказывается в полной зависимости от желаний проверяющих.
