Федор Семенов-Амурский — почти ровесник ХХ века. Он родился в 1902 году в Благовещенске-на-Амуре, отсюда его псевдоним «Амурский». В 1925 году комсомол отправил его в Москву во ВХУТЕМАС, где его учителями были Владимир Фаворский, Петр Митурич, Николай Купреянов — учителя, о которых можно только мечтать. В 1933-м он вступил в графическую секцию московской организации Союза художников. В 1946 году он был объявлен формалистом и с тех пор очень редко выставлялся даже на групповых московских выставках. Его первая персональная выставка прошла в Москве только в 1967 году в Институте физических проблем Академии наук. Вторая — в 1976-м, третья, посмертная, состоялась стараниями Игоря Шелковского, его ученика и издателя знаменитого журнала «А—Я», в 1988-м в Париже. Единственным крупным официальным заказом, в котором Семенов-Амурский принимал участие, была реставрация панорамы «Бородинская битва» в начале 1960-х. Собственную мастерскую он ждал 30 лет и в конце концов получил клетушку от союзных щедрот.
Он не принадлежал ни к официальной советской художественной элите, ни к андеграунду. Он вел свое параллельное тому и другому миру существование: на жизнь зарабатывал в основном тем, что ретушировал фотографии для Большой советской энциклопедии, а сам занимался живописью. Живописью в самом что ни на есть традиционном ее понимании, как у Сезанна или Ван Гога, той, которая прекрасно укладывается в рамки классических жанров: портрет, пейзаж, натюрморт. Сегодня его разбросанное по многим частным собраниям наследие — предмет страстной охоты «распробовавших» его коллекционеров.
Семенов-Амурский писал очень много, использовал технику собственного изобретения — масло на тщательно загрунтованной бумаге, отчего в его работах никогда не проступает структура холста и в самой живописи иной раз появляется что-то от цветной графики. Его картины, особенно после 1950-х годов, заставляют вспоминать и Сезанна, и фовистов, и художников русского авангарда. Потому что и пространство, и объемы он буквально лепит цветом: иногда мягкими пастельными оттенками, иногда сияющими контрастными, которые от соседства друг с другом загораются еще ярче. Сказать, кому из своих предшественников, которых он явно тщательно изучал, Семенов-Амурский в наибольшей степени обязан этой твердой лепкой, этим инстинктивным чувством цвета, невозможно. Но работы его учеников иногда позволяют «расслоить» его творчество и отчетливее увидеть его составляющие. Круг этих учеников формировался как будто случайно. С Игорем Шелковским они познакомились в Пушкинском музее, в чью экспозицию после ссылки в запасники стали возвращаться полотна импрессионистов и постимпрессионистов. Встреча с Александром Максимовым состоялась в экспериментальной литографской мастерской на Верхней Масловке. Друзья приводили друзей на импровизированные домашнее выставки с последующими обсуждениями и взаимной критикой, которая иногда, по свидетельству ее участников, была совершенно беспощадной. Еще один способ творческого общения — художники создавали «интерпретации», то есть дописывали, переписывали на свой лад эскизы друг друга, создавали собственные вариации уже завершенных полотен.
Итак, Григорий Громов представлен на выставке несколькими полотнами, напоминая своего учителя плотностью цвета. Иван Смирнов — это пейзажи удивительного стилистического диапазона: от тех, что выполнены едва ли не в традициях Левитана, до абстрактных композиций, где в сочетании цветов и силуэтов уже не угадываются их «природные» прообразы. Павел Ионов — исследователь близких по тону цветов, в которых он буквально растворяет изображение. Игорь Шелковский представлен на выставке абстрактными живописными композициями, напоминающими цветную мозаику, абстрактной скульптурой и лаконичной, очень красивой графикой. Последняя напоминает о том, что среди учителей его учителя был такой великий график, как Фаворский. Великолепна и графика Александра Максимова — художника, чья персональная выставка прошла пять лет назад в Третьяковской галерее. Среди его литографий есть иронически-бытовые сценки, сделанные в подражание лубку. На одном из них запечатлено застолье по случаю дня рождения Ивана Смирнова. Каждая фигура подписана, а внизу такой комментарий: «На дне рождения Ивана Смирнова. Ваня выступает с речью, вспоминая, как Федор Васильевич Семенов-Амурский много лет назад зажег души молодых художников, которые поверили ему и его искусству. Ф. В. сказал: "Я не учитель, а подсказчик, учитель ведет, а подсказчик подталкивает…"» Это одно из многочисленных крылатых выражений Семенова-Амурского, которые Шелковский впервые опубликовал в каталоге той парижской выставки. Другой афоризм «Не забивайте гвозди шляпками вниз» дал название нынешней выставке. Впрочем, для нее подошла бы и другая его фраза: «Талант шлифуется талантом».
