Большинство вещей, радикально изменивших жизнь человека и проложивших путь в будущее, обязано своим появлением новым материалам и соединениям. Например, столь популярные и необходимые сегодня светодиодные лампочки, по сравнению с которыми обычные лампы накаливания дают лишь 3% света, смогли появиться только потому, что более пятидесяти лет назад был изобретен новый полимер — поликарбонат.
Ученые одного из мировых лидеров химического производства Bayer MaterialScience (BMS, одно из трех подразделений концерна Bayer, наряду с Bayer Healthcare и Bayer CropScience) часто производят впечатление романтических мечтателей-футуристов из романов Стругацких. Например, сегодня компания принимает участие в создании бестопливного самолета Solar Impulse, который сможет летать днем и ночью, питаясь солнечной энергией.
Именно вовлеченность в самые смелые и фантастические проекты позволяет концерну находиться в числе лидеров мировой химии. О том, как выглядит сегодня химический завод и как компания Bayer работает в России, «Эксперту» рассказал генеральный директор ЗАО «Байер» и управляющий Bayer MaterialScience в странах СНГ Йорг Сюрциско.
— Как Bayer MaterialScience пережила кризис?
— В прошлом году вся мировая экономика испытывала влияние финансового и экономического кризиса. Несмотря на приложенные усилия, Bayer MaterialScience тоже не смогла избежать снижения экономических показателей, которое в итоге составило 25 процентов, около 2,2 миллиарда евро. Это снижение было обусловлено падением цен и объема продаж. Со второй половины 2009 года наш бизнес стал приходить в себя. Этому способствовали не только низкие цены на сырье и энергию, но и серьезные усилия по разумной экономии и сокращению издержек. Другим фактором, положительно сказавшимся на работе нашей компании во время кризиса, стала диверсификация нашего производства. В то время как в Северной Америке и Европе обороты несколько снизились, в Южной Америке, на Ближнем Востоке и в особенности в Азии — на Китай сегодня приходится почти треть нашего общего оборота, у нас продолжался стабильный рост. Я также хотел бы отметить, что, несмотря на экономию, мы не сокращали инвестиции в области науки и исследований, составляющие 340 миллионов евро в год, так как инновации — это основа нашего бизнеса. Теперь же Bayer MaterialScience преодолела последствия кризиса и увеличила оборот за второй квартал 2010 года на треть по сравнению с теми же показателями прошлого года: почти 2,7 миллиарда евро против 1,8 миллиарда евро, а объем сбыта сегодня снова равняется предкризисному.
— Многие компании говорят, что кризис был для них временем для пересмотра стратегии развития и для трансформации. Произошло ли нечто подобное с Bayer MaterialScience?
— Несмотря на глобальный экономический кризис, 2009 год стал одним из самых результативных в истории всего концерна Bayer. Успех, пришедшийся, как это ни удивительно, именно на год кризиса, стал плодом серьезной работы по реструктуризации и реформированию компании, начатой за семь лет до кризиса, в 2002 году, когда оперативный бизнес был отделен от стратегического управления. Были четко распределены зоны ответственности, а бизнес-портфолио было сконцентрировано на трех основных направлениях — здравоохранении (Bayer Healthcare), защите растений (Bayer CropScience) и высокотехнологичных полимерных материалах (Bayer MaterialScience). В общем и целом с 2002 года Bayer AG провел сделок по покупке и продаже бизнесов по всем своим направлениям на 43 миллиарда евро.
Результатом реструктуризации стали значительно выросшая эффективность и сокращение расходов, экономия составила порядка четырех миллиардов евро. Таким образом, к кризису концерн подошел хорошо подготовленным. Даже Bayer MaterialScience, возвращаясь к вашему вопросу, по объективным причинам сильнее всего пострадавшая от кризиса, в результате оптимизации организации труда смогла сэкономить 360 миллионов евро и практически нивелировать потери. Кризис не отразился на зарплатах и социальных пакетах наших сотрудников, а производство не останавливалось.
— Каковы основные тренды в развитии современного химического производства в мире? Каково место Bayer на мировом химическом рынке?
— Bayer — это компания-изобретатель. Многие полимеры, без которых мы просто не можем представить свою жизнь, были созданы в наших лабораториях. И здесь в первую очередь мы говорим о полиуретане, который был изобретен в 1937 году ученым Отто Байером. Сегодня мы занимаем первое место в мире по объему мощностей для производства поликарбоната, а по двум другим направлениям — производству полиуретана и сырью для лакокрасочных и специальных материалов — входим в тройку лидеров.
Современная химия ищет ответы на вопросы, связанные с самыми острыми проблемами человечества: изменение климата, недостаток энергии и рост мирового населения и его потребностей. Например, по некоторым прогнозам, к 2030 году на Земле будет жить более восьми миллиардов человек, при этом пять миллиардов — в городах. Иначе говоря, значительная часть энергии будет тратиться на эксплуатацию зданий (обогрев, кондиционирование и так далее). Уже сегодня более 40 процентов глобального потребления энергии приходится на здания, преимущественно городские. Одним из возможных путей снижения энергозатрат может быть, например, теплоизоляция зданий с помощью полиуретана. Другая инновационная идея в области энергии касается автомобилей, на долю которых приходится 14 процентов выбросов углекислого газа в атмосферу. Используя легкие композитные материалы в производстве машин, можно радикально уменьшить их вес, а значит, сократить потребление топлива. Мы уже сегодня поставляем полиуретановые композиты на замену металлической крыше; предлагаем компоненты из поликарбоната, которые заменяют стекло. Хотел бы также упомянуть, что в скором времени разработанные нами материалы станут частью ветряных энергетических установок. Чтобы сделать лопасть такой «ветряной мельницы» более длинной, но менее тяжелой, в материалы можно интегрировать углеродные нанотрубки, а для соединения деталей лопастей вместо эпоксидной смолы уже используется клей на основе полиуретана.
— Традиционно химические заводы считались экологически грязными производствами. Как изменился химический завод за последние сто лет?
— Мне кажется, что невозможно сравнивать современное химическое предприятие с фабриками столетней, пятидесятилетней и даже сорокалетней давности. И дело не только в техническом оснащении производства, решениях в сфере логистики и транспорта. Речь идет в первую очередь об общей философии и политике химического предприятия по отношению к обществу и к своим сотрудникам. Мой шеф, председатель правления BMS Патрик Томас, в каждом выступлении повторяет: нет на свете ничего такого, ради чего человеку стоило бы причинить себе вред. Основной акцент большинство химических предприятий сейчас делает на безопасность и сохранение окружающей среды.
Нынешнее общество сильно отличается от того, в котором большинство из нас начинало свою трудовую деятельность. В восьмидесятые годы люди мало отдавали себе отчет в том, какие последствия для природы, для озонового слоя могут иметь некоторые их действия. Сегодня ситуация в корне изменилась. Очень сильно выросло давление на предприятия. Аналитики и акционеры внимательно следят за тем, чтобы предприятие постоянно улучшало и процессы производства, и продукцию. Например, у BMS есть специальный каталог, где перечислены все энергосберегающие и не наносящие вреда окружающей среде продукты — как уже существующие, так и находящиеся в разработке.
— Какое место в зарубежной деятельности компании занимает Россия?
— Прежде всего я бы хотел подчеркнуть, что за более чем столетнюю историю партнерских отношений Россия и российский рынок ни разу не теряли для нас своего значения. Мы постоянно работаем над новыми проектами, ориентируясь на самые важные и перспективные отрасли как для нас, так и для России: автомобилестроение, строительство, лакокрасочная промышленность и другие. Я уже много говорил об энергоэффективности жилых и производственных зданий — для России, с ее холодным климатом, этот вопрос очень важен. Наши изолирующие материалы из полиуретана могли бы стать одним из решений.
Сегодня Россия для нас скорее рынок будущего. Потенциал легко посчитать. Существует определенное соотношение между численностью населения, размерами ВВП и потреблением полимеров на душу населения. Россия по этому показателю лишь догоняет развитые страны, так что для нас это огромное пространство для развития. Другой вопрос, как быстро удастся преодолеть отставание и будут ли российские потребители покупать сырье и готовые товары местного производства. Этот процесс ускорится, если Россия вместо преимущественного импорта полимерного сырья будет больше производить его внутри страны и заниматься его экспортом. И мы надеемся, что сможем участвовать в этом процессе.
— А как давно Bayer работает в России?
— Партнерские отношения Bayer с Россией длятся, как я уже сказал, более ста лет. В 1876 году в небольшом московском подвале несколько рабочих начали разводить привезенный из Германии анилиновый краситель — прессованный ализарин. Конечно, это еще нельзя было назвать фабрикой, но это положило начало истории Bayer в России. К слову, для Bayer это было первое собственное производство за границей. Настоящая фабрика появилась в 1883 году. В 1897-м было основано российское акционерное общество «Фридрих Байер & Ко». В 1913 году фабрика Байера была не только самым большим предприятием по производству лакокрасочного сырья в России, но и самой крупной немецкой лакокрасочной немецкой фабрикой за границей.
В двадцатые, а потом, после большого перерыва, в шестидесятые годы двадцатого века Bayer работал с Советским Союзом в сфере поставок химического сырья, а в 1978 году снова открыл свое представительство в Москве. В 1994 году мы зарегистрировали российскую фирму ЗАО «Байер». За несколько лет мы завершили процесс интеграции с такими компаниями, как Aventis, Roche, Sagmel и Schering. В 2008 году все они окончательно объединились под эгидой Bayer.
— Есть ли у вас собственные производства в России сейчас?
— В этом месяце мы открываем недалеко от Москвы научно-производственный центр и завод по производству полиуретановых систем — BaySystems. Этот комплекс входит в нашу глобальную сеть так называемых системных домов, где наряду с производственной частью, предлагающей широкий спектр полиуретановых систем, есть научно-техническая лаборатория, которая разрабатывает индивидуальные решения для местных компаний. В прошлом году в том же производственном комплексе мы уже открыли техническую лабораторию по разработке материалов для наших клиентов, работающих в лакокрасочной промышленности. У нас также есть совместное с российским партнером производство поликарбонатных смесей.
— Сегодня в России многие говорят о необходимости модернизации экономики. Какой, на ваш взгляд, могла бы быть роль Bayer в этом процессе?
— Мне кажется, что модернизацию нельзя спустить сверху — она начинается снизу. Если же говорить о нашей компании, то своей работой в России мы, конечно, оказываем модернизационное влияние на местную экономику. Мы производим и продаем инновационные, высокотехнологичные полимерные материалы. Для дальнейшей переработки этих продуктов необходимы хорошее оборудование и квалифицированная рабочая сила. Мы обучаем наших клиентов в России. Для этого мы и строим наши научно-технические лаборатории. Более того, у нас в компании недавно начал работать новый отдел — российская «дочка» технологического сердца Bayer, Bayer Technology Services. Его задача — установление партнерских связей с российскими предприятиями химии, нефтехимии, фармацевтики и других смежных отраслей. Обладая огромным багажом знаний и умений, разрабатывая новейшие технологии и продукты, Bayer Technology Services в состоянии предложить широкий перечень технологических услуг и придать значительное ускорение обновлению промышленного потенциала российских предприятий химической и фармацевтической промышленности. Конечно, одним из приоритетов здесь также будут энергосберегающие и природоохранные технологии, в создании и внедрении которых Bayer занимает лидирующие позиции в мире.
