Мы уже успели привыкнуть к сообщениям о том, что на западных аукционах произведения искусства продаются на суммы в несколько миллионов долларов. Но за этой обыденной информацией скрывается огромный инвестиционный мир с тысячами сделок, десятками и сотнями тысяч вовлеченных в бизнес людей, с ликвидной торговлей и развитой инфраструктурой. По оценкам ведущих экспертов, международный рынок искусства ежегодно "тянет" на 22 млрд долларов, а это ни много ни мало 1% мирового ВВП. Более того, в 1989-1990 годах, когда рынок достиг циклического пика, объем его продаж составил 43 млрд долларов, или 3% мирового ВВП.
Рынок произведений искусства неоднороден. Он состоит из десятков сегментов и секторов (от оружия и европейской керамики до часов и работ Фаберже, см. таблицу 1), каждый из которых развивается по своим собственным законам в соответствии с исторической, социологической и культурной спецификой. Его многообразие сулит большие возможности опытным коллекционерам и финансистам.
Широко распространено мнение, что картины покупают только исключительно богатые люди, которым некуда девать деньги. Это неверно. Профессиональные операторы рынка произведений искусства, например, занимаются сбором своей уникальной коллекции, подбирая картины по темам, жанрам, сюжету и т. д. на аукционах Christie`s или Sotheby`s. Продажа всей коллекции может принести гораздо больше, чем потрачено на приобретение картин по отдельности. Играют и на изменениях в моде, ловя моменты оживления интереса общества к "новым" культурным объектам. Вполне актуальна и традиционная тактика - купить дешево и продать очень дорого, как это делает, например, Brititsh Rall Fund, специализирующийся на спекулятивных сделках с предметами искусства.
Но в любом случае, какой бы ни была стратегия инвестора (даже если он признанный знаток искусства), знания всех рисков, поджидающих коллекционера, недостаточно для успешной работы на арт-рынке. Без понимания того, по каким законам развивается мировая финансовая система, не обойтись. Рынок искусства уже давно является составным элементом этой системы, и без учета этого фактора вложения в предметы искусства очень легко могут обернуться огромными убытками (таблица 2).
Либеральный, криминальный и волатильный
Международный рынок произведений искусства имеет огромное преимущество по сравнению с другими инвестиционными рынками - он либерализован в максимальной степени. Например, участники могут оперировать большими средствами анонимно, к тому же они в основном освобождены от уплаты каких-либо налогов. Более того, не всегда даже высокая прибыль, которой добиваются опытные операторы, является приоритетом. Например, в Японии суммы, истраченные на покупку картин, уменьшают налогооблагаемую базу. Японские дочерние компании списывают затраты на строительство и содержание публичной картинной галереи на себестоимость материнской организации, уменьшая тем самым ее платежи по налогу на прибыль. Японские власти не облагают налогом на наследство инвестиции в искусство, если оно передано на хранение в некоммерческую организацию.
Однако далеко не все операции сопровождаются уплатой налогов. Благо, что рынок очень закрытый и отношения на нем носят исключительно деликатный характер. На рынке по разным причинам распространены полулегальные или вовсе нелегальные сделки. Участники глобального рынка искусства все больше страдают от возрастающей волны краж. В 1998 году Интерпол получил более 17 тысяч заявлений из 17 стран о кражах произведений искусства, это на 12% больше, чем в предыдущем году. В марте этого года на Маастрихтской ярмарке искусства организаторы предложили на добровольной основе проверить законность владения объектами всем участникам, но на это согласилась только половина дилеров. После проверки по базе данных Art Loss Register, где хранится информация о 100 тысячах объектах, оказалось, что 11 картин были крадеными.
И все же, несмотря на риски потерять все деньги, на арт-рынке можно работать и зарабатывать. Для этого необходимо знать и соблюдать его законы. Опытные коллекционеры долго и тщательно рассчитывают стоимость того или иного объекта, перед тем как принять решение о покупке. А приняв участие в торгах, они не платят больше той суммы, которую, по их мнению, стоит отдать за картину. Только так они могут совершать сделки на крайне волатильном рынке, косвенно связывая цену произведения искусства с ее нематериальной ценностью. Например, в апреле этого года на интернет-аукционе компании James D. Julia Inc. было продано ружье "винчестер" модели 1866 года за 684 тысячи долларов. С этим ружьем сражались американские солдаты под командованием известного генерала Джорджа Кастера, обороняясь от индейцев в штате Монтана 25 июня 1876 года. Никто из более 200 солдат не остался в живых после битвы. В данном случае 5 тысяч долларов - это стоимость ружья (примерно столько стоят подобные "винчестеры"), а остальные деньги заплачены "за историю". С момента предыдущей продажи цена этого ружья более чем удвоилась - это самая большая сумма, когда-либо уплаченная за американское оружие.
Цена объекта искусства определяется не только его художественной ценностью, материалом, редкостью и оригинальностью, но и состоянием экономической среды. Картины - такой же товар, как пшеница, нефть или автомобили, а само творчество можно рассматривать как финансовый актив типа акций или облигаций, который постоянно требует рыночной переоценки.
Финансисты и ван Гог
Наличие корреляции между рынком искусства и рынками капитала известно давно. Зачастую участники обоих рынков - одни и те же лица. И это не случайно: в "бычьей" фазе, скажем, фондового рынка спекулянты фиксируют прибыль и на эти средства покупают картины. Однако финансовые рынки не определяют долгосрочный тренд на рынке духовных ценностей. Даже во времена стагнаций и вялой конъюнктуры на биржах искусство может сильно дорожать.
Например, цены на британские акции, с учетом инфляции, росли после легендарного американского краха 1929 года и даже почти вышли на предкризисный уровень. А рынок искусства в то же самое время находился под давлением продаж, что демонстрирует индекс китайской керамики. На графике изображена динамика цен на китайскую керамику - по мнению Вольфганга Вильке, вице-президента группы макро- и отраслевых экономических исследований Dresdner Bank и эксперта по рынку искусства, "этот вид керамики можно использовать в качестве базового индекса всего рынка искусства, многочисленные сектора которого коррелируют с ценами на китайские изделия".
Но нельзя сказать, что эти рынки движутся в противоположных направлениях. Каждый этап развития двух рынков имеет свои уникальные факторы и зависимости. Например, некоторые сегменты рынка искусства могут быть привлекательной "спасительной гаванью" на время кризиса. На этом поприще искусство конкурирует с государственными облигациями, которые не всегда могут спасти капитал от экстраординарных рисков. Это видно при сравнении рынка искусства (на примере картин французского неоимпрессиониста Поля Сезанна) с динамикой цен на немецкие акции и облигациями начиная с 1874 года. В основу которого положены расчеты Вольфганга Вильке, в целом портфель акций опередил по доходности облигации. Однако в результате двух мировых войн владельцы акций и облигаций временами несли большие убытки или вообще теряли весь свой капитал. Работы же Сезанна росли в цене даже во времена войн и кризисов. В мае 1999 года, картина Сезанна "Натюрморт с занавеской, кувшином и вазой фруктов" была продана за 60,5 млн долларов, что является рекордной ценой для его работ. В среднем картины Сезанна дорожали на 9% в год с учетом инфляции. По мнению г-на Вильке, "за рассматриваемый период инвестор также мог получить подобную доходность и от вложений в работы других высококлассных мастеров, таких, как Писсарро, ван Гог или Тернер".
Впрочем, это теория, а практика намного сложнее. Достаточно появиться какому-нибудь дополнительному фактору, чтобы прямое применение прошлого опыта вылилось в огромные убытки. Такую, например, шутку сыграл рынок искусства с японскими финансистами, покупавшими в конце 80-х и начале 90-х годов произведения искусства, в основном картины импрессионистов, в неимоверных объемах.
Японский пузырь
Последний японский биржевой пузырь сыграл большую роль в судьбе рынка искусства. Ценовой цикл зародился в 70-е годы и набирал силу два десятилетия. Японские спекулянты, получавшие огромные прибыли на операциях с недвижимостью и акциями, активно скупали картины. Эксперты считают, что японцы покупали 40-45% картин импрессионистов, выставленных на всех торгах в этот период, неумеренно поднимая цены. Так, например, Yashida Fire & Marine Insurance Co. приобрела картину ван Гога "Подсолнухи" за 40 млн долларов. По данным министерства финансовой статистики Японии, только в 1990 году в страну было ввезено произведений искусства на сумму 5,12 млрд долларов.
Японцы рассматривали инвестиции в искусство как защитную операцию от возможного экономического кризиса. Они полагали, что цены на картины старых мастеров будут расти даже в периоды биржевых спадов, поскольку их предложение на рынке со временем уменьшается, а спрос, наоборот, растет вместе с долгосрочным ростом доходов людей.
Рынок достиг максимального разогрева, когда стало известно, что занимавшийся бумажным бизнесом японский магнат Роеи Саито купил картины Винсента ван Гога "Доктор Гаше" за 82,5 млн долларов и Огюста Ренуара "В кафе 'Мулен де ля Галетт'" за 78,1 млн долларов. Это сумма осталась самой высокой из всех когда-либо уплаченных за картины.
Японские спекуляции закончились крахом в 1990 году. Кредиторы, которые раньше давали деньги под залог недвижимости, акций и картин, потребовали назад свои средства. Компании стали продавать ликвидные активы, чтобы удовлетворить требования кредиторов. Залоги тех, кто не мог рассчитаться деньгами, кредиторы продавали по любой цене, лишь бы вернуть свой капитал. В результате под давлением массированных продаж цены на японские активы резко упали. Распродажа огромных коллекций импрессионистов обвалила весь рынок искусства, резко снизив его доходность и ликвидность. По мнению экспертов, первоклассные картины, купленные японцами, сейчас оцениваются примерно на 50% ниже уровня 1990 года. А работы менее именитых мастеров этого сегмента рынка можно продать только за 20-30% от сумм, заплаченных во времена бума. По иронии судьбы, единственной причиной, спасшей рынок импрессионистов от дальнейшего падения, оказались слишком высокие цены, заплаченные покупателями: ни они сами, ни их кредиторы не могли позволить себе распродавать коллекции слишком дешево.
Опять на те же грабли?
Нынешний финансовый бум на Уолл-стрит, казалось, должен был инициировать новый цикл на рынке искусства. Однако в то время как индекс Dow Jones штурмует очередную тысячную отметку, а высокотехнологические акции NASDAQ уже стали современным Клондайком для миллионов американцев, на рынке искусства существенного роста не видно. Дело в том, что для искусства десятилетие - небольшой срок. Рынок до сих пор находится под впечатлением от кризиса 1990 года. Некоторые коллекционеры опасаются, что японцы опять начнут продавать свои картины.
Впрочем, нельзя утверждать, что рынок искусства и далее будет оставаться в стороне от событий на американском фондовом рынке, потому что этими двумя рынками движет одна и та же тенденция - глобализация мировой экономики. Если представить степень глобализации как отношение международного экспорта к мировому ВВП, то тренды на рынке искусства и в развитии мировой экономики совпадают. "Очевидно, что рынок искусства выигрывает от расширения международной торговли и развития средств связи, которые напрямую влияют на процессы глобализации, - говорит Вольфганг Вильке. - Рынок процветает во времена роста глобализации".
Богатые станут богаче
Как правило, во времена экономических потрясений не дешевеют работы только самого высокого качества с большой исторической ценностью, которые не доступны большинству людей. Например, во времена Великой депрессии спрос на многие даже относительно дорогие полотна существенно снизился. Однако большая часть картин самого высокого качества на рынок просто не попала, а те, которые были выставлены на торги, сразу же раскупили американские миллионеры. Например, в начале 30-х годов Эндрю Меллон купил 21 картину у Эрмитажа почти за 1,5 млн фунтов. Все остальные сегменты рынка могут испытать давление со стороны продаж коллекционеров, попавших в сложное финансовое положение во время экономического кризиса.
А пока рынок искусства готовится к долгосрочному росту всех сегментов. За последние годы он нащупал дно: в сделках участвуют в основном только опытные коллекционеры, которые не желают платить любые деньги за картину, а тщательно пытаются определить цену в соответствии с ее исторической стоимостью. Дальнейшая интеграция мировой экономики приведет к росту доходов и интереса к коллекционированию по всему миру. В долгосрочной перспективе растущий спрос столкнется с ограниченным предложением и приведет к росту цен на рынке в целом.
