Эти глаза не продадут. Ничего не продадут
и ничего не купят.
Венедикт Ерофеев. Москва - Петушки

В российской экономике спад. И информация о нем неожиданно быстро дошла до властей. Признаки прекращения экономического роста появились в последние месяцы прошлого года, и вот уже в феврале эта проблема широко обсуждается. Вспомним, к примеру, что до правительства Примакова информация о начавшемся в октябре 1998 года, сразу после финансового кризиса, подъеме, дошла лишь к лету 1999-го, как раз тогда, когда президент Ельцин уже решил премьера уволить. Вообще все девяностые годы, когда периоды ускорения спада, его торможения или подъема (случалось и такое) были краткосрочны, власти почти всегда действовали невпопад: только до них дойдет, что спад резко ускорился и надо что-то предпринимать, как экономика выровняется и все телодвижения правительства уже ни к чему; и наоборот - ситуация вполне приличная, а они думают, что беда, и давай меры принимать. Так что нынешняя оперативность впечатляет.

Впрочем, было бы совсем хорошо, если бы начавшийся спад и вовсе не стал для властей неожиданностью. Некоторые аналитики его прогнозировали.

Много шума поднялось вокруг информации о возросшей инфляции. На самом деле никакой проблемы нет. Как известно, правительство запланировало рост цен в наступившем году на 12%. В январе, по данным Госкомстата, цены выросли на 3,1%, что явно слишком много, чтобы удержать 12% годовых. Скорее всего, рост цен за год составит не менее 18%. Такой прогноз нетрудно сделать, анализируя график инфляции за последние несколько лет и имея показатели инфляции за несколько первых недель этого года.

Таким образом, ситуация с инфляцией не стала принципиально хуже, ее сегодняшний уровень в целом соответствует сложившейся тенденции. Поэтому зря некоторые представители правительства стали искать виновных в лице Госкомстата, якобы неправильно рассчитавшего рост цен в январе, или указывать на слишком быстрый рост цен на капусту (не доллары, а овощ) как причину непредвиденно быстрого повышения индекса цен. Важнее понять, что это небольшое превышение текущего уровня инфляции над тенденцией (его можно разглядеть на графике 2), скорее всего, связано именно с входом экономики в конъюнктурный спад - предприниматели стремятся компенсировать снижающийся физический спрос ростом цен.

Только бы они не дергались

Президент Путин на прошлой неделе поругал правительство. Во-первых, за устроенную перебранку по поводу возросшей инфляции: мол, не надо будить инфляционные ожидания; во-вторых, из-за отсутствия какой-либо управляющей реакции правительства на ухудшение конъюнктуры. В целом же президент был оптимистичен: "В этом нет никакой катастрофы, никаких проблем", надо просто "поднять элементарно дисциплину" (видимо, членов правительства). Катастрофы точно нет, но вот проблемы, кажется, есть, причем серьезные, и решить их подъемом дисциплины вряд ли удастся.

Хуже всего, если экономический блок правительства вдруг воспримет критику всерьез и начнет срочно "выправлять ситуацию", грубо вмешиваясь в естественное развитие хозяйственной жизни. Например, они могут поддаться давлению советника президента Илларионова, отстаивающего политику слабого курса рубля: устроим мягкую девальвацию, и у российских производителей вновь появится резерв конкурентоспособности перед наступающим импортом. Как проводится мягкая девальвация? Центральный банк увеличивает покупку валюты на рынке, тем самым поднимая ее курс относительно рубля. Естественно, при этом в экономику вбрасываются дополнительные рубли. Сразу встает вопрос об инфляции. Если экономика на подъеме, хозяйствующие субъекты имеют долгосрочные планы, а значит, им нужны деньги, дополнительная эмиссия лишь на пользу экономике - эмитированные деньги становятся инвестициями. Так и было в 1999-2001 годах. Но если экономика входит в спад, как сейчас, то есть она достигла уровня максимальной загрузки и в данный момент просто не может произвести больше товаров и услуг, чем производит, "лишние" деньги немедленно приводят к росту цен. Нынешний уровень инфляции 15-20% и так несколько велик для нормальной хозяйственной деятельности. Если инфляция возрастет хотя бы вдвое, последствия могут быть крайне неприятные и хорошо нам известные из недавней нашей истории. К счастью, в экономическом блоке правительства есть несколько разумных людей, преимущественно на уровне заместителей министра, и их влияние достаточно велико, чтобы снижать вероятность рассмотренного сценария.

Как правительство видит экономическую ситуацию

Существует и другое препятствие, мешающее развитию сценария "срочного выправления ситуации". Это сам идейный базис экономической политики правительства. Логика примерно следующая. Быстрый рост после кризиса 1998 года был восстановлением экономики, а теперь мы расти так быстро не можем. Объясняют также, что проводимые структурные реформы тормозят экономический рост. Значит, нынешнее торможение экономики с последующим выходом на уровень роста 3-4% в год - закономерное явление. С точки зрения опасности "срочного выправления ситуации" это очень полезная теория. Раз все идет своим чередом, то и делать ничего не надо.

Однако, если говорить по существу, возникают вопросы. Если мы составим перечень тем, которые представляются важными сегодняшнему правительству, то увидим странную картину.

Самая любимая тема - структурные реформы. Во-первых, почему структурные реформы должны приводить к торможению экономического роста? Получается, что это какие-то вредные реформы. Может быть, лучше их и не проводить, чтобы не мешать экономическому росту? Во-вторых, какие же такие серьезные реформы мы наблюдаем? Говорили о реформе жилищно-коммунального хозяйства. Оказалось, что вся реформа сводится к повышению цен на услуги; сами же власти этого повышения цен испугались и от реформы, похоже, воздерживаются. Говорили также о реформе естественных монополий - "Газпром", МПС, РАО "ЕЭС России". Если в РАО ЕЭС какое-то копошение наблюдается, то в "Газпроме" и МПС поменяли начальников и пытаются уменьшить воровство, но ни о каких реформах, кажется, уже не говорят. Что, несомненно, к лучшему, поскольку, по нашему мнению, верный путь развития того же "Газпрома" вовсе не в перетряхивании или расчленении, как то планировали всего год назад.

Другая "актуальная" тема - вступление России в ВТО. Оказывается, у нас большая беда: мы теряем на антидемпинговых процедурах 4 млрд долларов. Если мы вступим в ВТО, то этих денег терять не будем. Заметим, что если действительно весь "антидемпинг" будет отбит, что нереально, поскольку процедуры защиты национальных рынков чрезвычайно изощренны и сложны, то мы приобретем немногим больше 1% ВВП. Для сравнения: прирост российского рынка одежды и обуви за один год составляет немногим меньше 4 млрд долларов. Почему-то правительство вместе с Думой не обсуждают также энергично, как ВТО, проблемы этой отрасли экономики, хотя масштаб одинаковый. Другое сравнение: новое руководство "Газпрома" назвало цифру потенциальной капитализации компании - 200 млрд долларов. Сейчас капитализация "Газпрома" составляет 14 млрд. Если растянуть работу по повышению капитализации, скажем, лет на десять, то каждый год будет в среднем приносить 18 млрд долларов. И это только одна компания, пусть даже и большая. Почему же вся страна не обсуждает проблему роста капитализации "Газпрома", ведь она по "цене" в четыре с половиной раза дороже проблемы ВТО?

Какие нужны решения

Означает ли наша критика, что правительству и не надо ничего делать в экономической сфере, чтобы не мешать развитию экономики? Конечно нет. Мы не устанем повторять, что сегодня необходимо принимать крайне серьезные решения в области экономической политики, решения такого рода, которые, к несчастью, преимущественно находятся вне поля зрения властей.

Экономика России остается чрезвычайно слабой. Первый после десятилетия экономической лихорадки конъюнктурный цикл длился, как и положено, три года и завершился в конце прошлого - начале этого года. Почти наверняка после непродолжительной паузы экономика выйдет из конъюнктурного спада. Но каков будет потенциал следующего цикла, как долго он продлится, каковы будут темпы роста, насколько увеличится благосостояние граждан? Ответы на эти вопросы не слишком оптимистичны. Нет оснований полагать, что подъем будет мощным.

Экономика России отличается чрезвычайно низким уровнем производительности, а значит, большинство ее отраслей неконкурентоспособны. В нынешнем состоянии хозяйство страны не может ни противостоять импорту, ни тем более осваивать в сколько-нибудь значительных масштабах внешние рынки.

Естественно, в конечном счете показатель производительности хозяйства в целом определяется на микроуровне теми решениями, которые принимают тысячи хозяйствующих субъектов. Экономическая политика должна быть направлена на то, чтобы помогать принимать эффективные решения или стимулировать их. Попытаемся понять, какой могла бы быть экономическая политика правительства, если во главу угла поставить проблему низкой производительности.

Производительность - это отношение результата хозяйственной деятельности (оборота, добавленной стоимости, прибыли etc.) к затраченным ресурсам (труда, капитала, энергии etc.). Мы можем пытаться уменьшать знаменатель. Если речь идет о факторе "труд", необходимо заниматься образованием, обучением кадров, внедрять аутсорсинг, осваивать по примеру японцев методы повышения производительности каждого рабочего места. Если речь идет об энергии, необходимо стимулировать внедрение энергосберегающих технологий. Если речь идет о капитале, необходимо, с одной стороны, создавать эффективную финансовую систему, делающую кредит доступным, а с другой - добиваться от компаний, занимающих деньги, исполнения известных стандартных требований (наличие планов, прозрачность).

Производительностью капитала можно управлять и с помощью налоговой системы. Столь нелюбимое всеми дифференцированное налогообложение, снимающее часть налоговой нагрузки с активно инвестирующих компаний, автоматически приводит к росту средней производительности капитала, работающего в стране, за счет увеличения доли нового капитала. Проблема производительности капитала, кроме того, напрямую связана с проблемой низкой капитализации российских компаний. Чем выше капитализация компании, чем выше ее залоговая стоимость, тем больше и дешевле кредитов она может привлечь. Капитализация влияет и на числитель формулы производительности, поскольку компания должна производить не только добавленную стоимость (или прибыль), но и свою капитальную стоимость. Свежий пример - "Вимм-Билль-Данн", разместивший акции на NYSE. Полученные компанией 200 млн долларов от размещения акций превышают прибыль за все годы ее работы.

Теперь подробнее о числителе. Вмешательство государства в рынки почти всегда ухудшает конкурентную среду, подавляет лидеров и передает незаслуженную добавленную стоимость неэффективным, протежируемым государством компаниям. Вероятно, вмешательство государства и следует рассматривать в контексте создания и поддержания оптимального (с позиции развития самих компаний) уровня конкуренции на рынках, а не в узком контексте "дебюрократизации", как сейчас. Сюда же относится и проблема давления импорта и внешнего капитала. Это давление не должно убивать внутреннего производителя товаров или услуг, а стимулировать его путем создания надлежащего уровня конкуренции и формировать дополнительные возможности привлечения капитала.

Другая чрезвычайно важная сторона увеличения числителя - правильный выбор стратегических зон хозяйствования. Абсолютно ясно, что мы уже никогда не сможем масштабно конкурировать, например, с китайцами в производстве игрушек или с корейцами в производстве бытовой техники. Об этих отраслях можно забыть. Впрочем, если кто-то из наших хочет производить телевизоры, конечно, не надо ему мешать. Другие зоны, для нас эффективные, имеют разный характер. Есть зоны массового спроса, норма прибыли в них относительно невелика, однако, во-первых, велик оборот и, что важно, он постоянно растет с ростом благосостояния населения, а во-вторых, велика капитализация работающих в этой зоне компаний. Есть зоны уникального спроса - их диапазон простирается от сетей кофеен с привлекательной для публики атмосферой или производства дизайнерской одежды, "угадавшей" востребованный сегодня стиль, до производства нескольких фрегатов для Китая или Индии (а серии военных кораблей всегда эксклюзивны). Зоны уникального спроса, конечно, дают более высокий уровень добавленной стоимости по сравнению с зонами массового спроса, что увеличивает производительность.

Как видно, уже довольно поверхностный разбор проблемы низкой эффективности экономики приводит к некой логичной схеме возможной государственной политики, каждый пункт которой подчинен достижению одной цели. Предложенный вариант не единственный, но в любом случае в политике должна быть ясная цель и средства достижения этой цели.

Откуда берут деньги на модернизацию

Независимо от того, какая выбирается экономическая политика, для ее реализации потребуются инвестиции. Каков сегодня финансовый потенциал экономики? Принято считать, что в России дефицит инвестиционных ресурсов. Это неправда.

Обычно говорят о накоплениях населения, в том числе "в чулках", о средствах российских резидентов, хранящихся за границей, и о прямых иностранных инвестициях. Причем по каждому пункту речь, как правило, ведут о нескольких десятках миллиардов долларов - сумме небольшой. Это неверная постановка вопроса. Она говорит о непонимании характера капиталистического хозяйства, основанного на кредите. Если бы все компании развивались исключительно на собственные средства, накопленные из прибыли, мир никогда не узнал бы капитализма - бурного, взрывного роста экономик многих стран. На уровне фирмы все понимают, что главные ресурсы - это всегда кредит и капитализация. И возможность получения кредита, и уровень капитализации определяются той стоимостью, которую создаст компания в будущем. И акционеры, покупающие акции компании, и кредитующие ее банки предоставляют деньги под будущие, не существующие сейчас блага. Фактически это финансовая пирамида, но с правильно рассчитанными рисками. Чем быстрее экономический рост, тем больше ожидаемая стоимость, тем на большие риски можно идти. Практически все известные экономические чудеса - японские, корейские etc. - создавались на основе кредитной пирамиды. В девяностые годы тесно сотрудничавшие с Южной Кореей американцы с удивлением обнаружили, что большинство корейских компаний по американским стандартам - банкроты. Однако это обстоятельство нисколько не мешало корейцам бурно развиваться тридцать лет.

Таким образом, инвестиции - это вовсе не деньги "в чулках" российских домохозяек. Это те деньги, которые можно напечатать или привлечь на фондовом рынке или от прямых инвесторов.

Что касается внешних инвестиций, то, пока наши чиновники не забудут слово "девальвация", на их серьезный поток рассчитывать нельзя. Сила национальной валюты - фундаментальный, важнейший фактор, определяющий положение страны в мире. Никогда серьезные люди не будут вкладывать деньги в страну, которая считает возможным использовать курс своей валюты как инструмент оперативного регулирования.

Что касается капитализации российской экономики, то приведенный выше пример с "Газпромом" показывает масштабы этой проблемы. Речь идет, по крайнем мере, о сотнях миллиардов долларов, возможно, и о триллионах.

Есть поля для умных, где настоящее богатство, а есть поля для дураков, куда они закапывают свои три монетки.

Что будет, если решения не принимать

Итак, если не будут решаться фундаментальные проблемы экономики - низкая производительность, низкий уровень инвестиций, недоступность кредита, - экономическая ситуация наверняка будет неустойчивой. Но здесь в дело вступает политический фактор - через два года президентские выборы. На каком экономическом фоне будет проходить избирательная кампания? Чем медленнее экономический рост, ниже зарплаты и выше безработица, тем больше у других, непутинских, сил появляется шансов если и не выиграть президентские выборы, то, по крайней мере, что-то от них получить. Вряд ли президент и его команда захотят идти на выборы, не попытавшись выстроить более надежную, чем сейчас, экономическую политику. Может ли нынешнее правительство такую политику предложить? Пока ответ на этот вопрос представляется отрицательным. Значит, следует ожидать смены правительства, и, скорее всего, уже в этом году - в 2003-м до выборов будет слишком близко.

Есть, правда, одна незадача. Не видно, кто мог бы предложить новую сильную экономическую стратегию развития страны.