Главной особенностью российской встречи Джорджа Буша и Владимира Путина стало то, что вопросы стратегического равновесия и военного сдерживания, о которых было столько споров в последние месяцы, отошли на второй план.
Как сказал перед отъездом в Россию Буш, "очень немногие американцы сейчас лишаются сна при мысли о возможности ядерного конфликта между Америкой и Россией". Американцев теперь больше волнуют не российские ракеты, а куриные окорочка; демократическое "куриное лобби" в сенате попыталось испортить обедню, прокатив накануне саммита отмену поправки Джексона-Вэника.
Страсти вокруг "ножек Буша" и тарифов на сталь говорят о том, что Россия и США начинают собачиться главным образом по тем же проблемам, что и все западные союзники (винные войны между Францией и Италией, автомобильные - между США и Японией). Соответственно, общая повестка все больше смещается из военно-политической области в экономику и взаимодействие гражданских обществ. Ведь добрые отношения между Россией и США нужны не только на период антитеррористической кампании, а на столетие вперед.
Старший научный сотрудник Брукингского института (США) Клиффорд Гедди известен в нашей стране как автор нашумевшей книги "Виртуальная экономика", в которой он проанализировал причины провала ельцинских реформ, а точнее - доказал, что никаких реформ и не было. Клиффорд Гедди не связан ни с одной из партий США, и свобода его высказываний мало чем ограничена. В беседе с корреспондентом "Эксперта" он изложил собственное видение российско-американской повестки дня.
- Многие считают подписанный в Москве третий Договор о сокращении СНВ бесполезным...
- Он, по крайней мере, не препятствует дальнейшему улучшению состояния дел в области контроля над ядерными вооружениями. И ничего в нем нет такого, что мешало бы нашим странам сделать еще больше.
- То есть все будет зависеть от желания и дальнейших намерений обеих сторон?
- Совершенно верно. Но с учетом известной асимметрии баланса сил между США и Россией. Я лично считаю, что это налагает дополнительное бремя на Соединенные Штаты: они должны возглавлять процесс, двигать его вперед. Хотя в то же время требуется желание и с российской стороны.
- Вы имеете в виду, что Соединенные Штаты меньше нуждаются в России, чем Россия в США?
- Да, Америка находится сейчас на пике своей мощи. Может быть, она возвысится еще - здесь можно гадать, как на фондовой бирже. Но на любом витке этого роста, в любой момент обстоятельства могут измениться, и тогда США станут гораздо уязвимее, чем представляется сейчас. Многие полагают, что одиннадцатое сентября как раз и стало таким событием, которое продемонстрировало уязвимость Соединенных Штатов. Но с Америкой могут произойти еще более печальные вещи, нежели трагедия одиннадцатого сентября. Например, есть много слабых мест в экономике.
Конец холодной войны, бум девяностых годов, победа над Советским Союзом как главным соперником - все это способствовало восхождению США. Но это не может продолжаться вечно. Так же как Россия не всегда будет в кризисе. Руководство моей страны должно думать и о будущих поколениях. Сейчас как раз то время, когда следует инвестировать в будущее, в хорошие отношения с возможно большим количеством партнеров. Это в первую очередь относится к России.
- Глава нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский на состоявшейся в канун саммита российско-американской конференции заявил, что бизнес-элиты особо не озабочены вопросами СНВ. Главным должно стать реальное содействие США вхождению России в постиндустриальный мир.
- Думаю, это потребует гораздо большего, чем взаимное доверие. США не могут "спасти" российскую экономику посредством тех или иных односторонних программ. То есть США не могут внести решающий вклад. Но они способны внести важный вклад. Возможно, самое главное, что может сделать в этом плане Америка, это не экономическое содействие и даже не экономические действия в прямом смысле этого слова. Это содействие в обеспечении стабильной международной среды, в частности по российской периферии, дабы Россия могла спокойно заниматься своими экономическими делами.
Все эти программы взаимодействия между Россией и окружающим миром - экономические, гуманитарные и так далее - зависят в конечном счете от того, в какой степени российские лидеры способны открывать свои границы для прихода сюда других наций. Пока же среди россиян распространены предубеждения, что стране угрожают, есть подозрения в отношении иностранцев: зачем, мол, они сюда приезжают...
- Это из лексикона российских левых. Но у Путина и его команды нет такого предубеждения.
- И это очень важно. Российское руководство не испытывает опасений по поводу социальной и экономической стабильности. И соответствующим образом действует, говоря: пожалуйста, приезжайте, встречайтесь с кем хотите, мы не боимся, если вы купите часть нашего бизнеса, мы не боимся, если вы работаете с кем-то из наших военных в наших ключевых отраслях. Но это довольно хрупкая ситуация, которая во многом зависит от международного климата. США не обладают возможностями подогнать этот климат в точности под свои запросы. Но все было бы совсем иначе, если бы мы действовали совместно с Россией.
- И все-таки, могут ли и захотят ли США реально способствовать переходу России на стадию постиндустриального развития? Ведь, как заметил опять-таки Ходорковский, Россия не может зависнуть на индустриальной стадии, ибо тогда она не выдержит конкуренции с тем же Китаем.
- Ответ может быть очень длинным. Но главное состоит в следующем. Если США хотят помочь российской экономике, не надо думать об экономике. Надо думать о вопросах стратегической и региональной безопасности.
- Нет ли у вас ощущения, что далеко не весь бизнес в России стремится к открытию страны, к созданию равных конкурентных условий?
- Да, не все. Но есть достаточно много предпринимателей, думающих по-новому. Они, можно сказать, становятся добродетельными по необходимости, возможно, идеологически и не являясь "прозападными". Но если они хотят добиваться успехов в бизнесе, то сейчас наступил как раз тот этап, когда надо открываться для международного бизнеса. Конечно, у большей части российских предпринимателей пока нет таких амбициозных проектов на Западе, как, скажем, у ЮКОСа. Зато у них могут быть вполне обычные прагматичные интересы, такие, например, как получение международного финансирования.
Российский бизнес готов понять: если хочешь развиваться, если хочешь модернизировать свое дело даже в скромных масштабах, ну хотя бы с инвестициями в несколько миллионов долларов, то без внешнего кредитования не обойтись. Альтернативой же "длинным" деньгам Запада в России являются лишь "короткие" кредиты ваших банков под неприемлемые для бизнеса проценты. И ваши предприниматели понимают, что, если им дадут двух-трехлетний кредит под низкие проценты, у них есть шансы получить прибыль.
Но если ты претендуешь на получение таких денег из-за рубежа, западные кредиторы могут тебе сказать: хорошо, а теперь покажите вашу бухгалтерию, аудиторские отчеты, соответствующие международным стандартам. Покажите вашу прибыль; а если не хотите показывать, то объясните почему.
И тогда перед российским бизнесменом встает вопрос: стоит ли идти на это? Один из возможных ответов: нет, не стоит, лучше продолжать использовать накопленный самой фирмой и скрытый от налогообложения капитал. Другой ответ: все-таки надо попробовать, а значит, ради этого придется многое изменить. И к такому выводу приходит все больше людей, даже таких, которые по своему богатству и отдаленно не приближаются к господину Ходорковскому.
- Вопрос в том, каков баланс между этими двумя силами.
- Не могу гадать, что перевесит. С одной стороны, уже есть часть бизнеса, о которой я только что сказал. С другой - есть люди из ВПК, завязанные на торговле оружием с Китаем, или из Минатома, занимающиеся сотрудничеством с Ираном. Но ведь даже Минатом сейчас расколот. Не исключено, что его "проамериканская" часть сейчас получает больше денег от сотрудничества с Министерством энергетики США, чем из всех других источников. И это типично для многих российских предприятий и институтов, которые находятся в такой промежуточной фазе, когда им нужно делать выбор. Если взаимоотношения между Россией и США будут оставаться теплыми и создавать все больше возможностей для сотрудничества, возникнет эффект гравитационных волн, настраивающих на мысли о сотрудничестве с Западом. И такая тенденция есть.
- А если все пойдет иначе? Например, если США примут решение напасть на Ирак?
- Тогда возникнет цепная реакция протестов, революций и войн в арабском мире, и это начнет дестабилизировать всю российскую периферию. В этом случае Россия сама станет мишенью исламского терроризма ввиду того, что она ассоциирует себя с США. Тогда все может измениться. И тому же господину Ходорковскому уже будет не с руки ассоциировать себя с Западом. То есть, резюмирую, долгосрочный тренд, конечно, положительный, и надо следовать ему. Но все зависит от стабильного международного окружения России. И здесь вырисовывается абсолютно приоритетное значение Соединенных Штатов в силу их огромного потенциала воздействия на стабильность этого самого российского окружения.
- В российской элите имеют хождение различные спекуляции о том, что Америка должна как-то вознаградить Россию за лояльность в антитеррористической операции, и вообще...
- Разговоры о конкретных "пряниках" применительно к тому или иному сценарию часто лишены предметного содержания. Взять, например, поправку Джексона-Вэника, которую в США никак не могут отменить. Она для России не имеет никакого экономического значения; Россия за все годы не потеряла ни одной копейки от этой поправки, поскольку ее действие каждый год приостанавливалось конгрессом.
Что касается аргументов типа "мы получаем столько-то от торговли с Ираном и Ираком, а что будет, если...", то в данном случае применение каких-либо стимулов очень трудно просчитывается. В России есть люди, которые играют на обеих сторонах сразу. Например, упоминавшийся Минатом России получает полмиллиарда долларов в год от Министерства энергетики США. С другой стороны, в этой же системе есть организации, которые потеряли конкретные прибыли вследствие американских санкций, принятых по поводу их сотрудничества с тем же Ираном. В системе Минатома есть фракции, которые получают дивиденды как от сотрудничества с Ираном, так и от санкций, направленных против него.
И, я думаю, такие "фракционные" противоречия, основанные не на идеологии, а на прямых материальных интересах, существуют в России на всех уровнях.
Евгений Верлин
