В 1997 году главной сенсацией Венецианского кинофестиваля оказался фильм Такеши Китано - мало кому известного за пределами Японии актера (выступающего под псевдонимом Бит Такеши) и режиссера. "Фейерверк" - картина о прямодушном полицейском, невозмутимо выбивающем глаза многочисленным якудза, - получил тогда "Золотого льва". Последний фильм Китано "Куклы", вышедший теперь и в наш прокат, в прошлом году тоже произвел сенсацию в Венеции - тем, что не получил ни одной награды. Никто не предполагал, что человека, превратившего японский кинематограф из синефильской экзотики в законодателя мировой моды, постигнет подобное фиаско.
До Китано из Японии во внешний мир выбирались немногие режиссеры: экспортно-глянцевый Куросава, меланхолический бытописатель Ясудзиро Одзу, сексуальный хулиган Нагиса Осима. Китано придал международный статус самому что ни на есть мейнстримному японскому кино - якудза-боевикам. Конвейер по их производству успешно работает вот уже многие десятилетия: каждую неделю в прокат выходит с десяток подобных фильмов с немыслимым количеством крови. На съемки каждого отпускается максимум месяца два. Среднестатистический японский режиссер, чтобы заработать право на индивидуальное творчество, долгие годы вынужден снимать в этом жесточайшем режиме, максимально пропитываясь массовой культурой.
Китано избежал этой участи - фильмы он стал снимать, будучи знаменитым актером. Все произошло случайно: в 1989 году на съемках очередного боевика заболел режиссер, и Китано занял его место. Может быть, оттого у него была возможность посмотреть на якудза-боевики со стороны, как на своеобразное явление, в основе которого - архетипы массовой культуры. И творчески переработать приметы жанра: сверхъестественную динамику, немотивированное насилие, которое является чуть ли не единственным двигателем малосвязного сюжета, и наличие какого-нибудь гангстера или полицейского в роли современного самурая. Оживляя традиционную схему трогательными историями, изысканными съемками и собственной актерской харизмой, Китано превратил безликие якудза-боевики в подлинное искусство.
В конце 90-х подобное кино пришлось как нельзя кстати. Пресыщенный западный кинематограф за пару десятилетий привык к тому, что свет приходит с Востока. В 80-х - начале 90-х черпали энергетику из гонконгских боевиков - достаточно вспомнить Тарантино, большого любителя Джона Ву. Теперь Запад с радостью обнаружил новый источник драйва в доселе неведомых якудза-боевиках. Один из культовых фильмов этого времени - "Пес-призрак" Джима Джармуша (1999) - несомненный результат освоения нового кинопространства. Вслед за Китано пропуск на Запад получило множество его соотечественников. И молодое дарование Такеши Миике (у нас шли его "Кинопробы" и "Город потерянных душ"), и семидесятилетний ветеран Кинджи Фукасаку ("Королевская битва"), прошедшие через конвейер якудза-боевиков и привычно снимающие в год по несколько одинаковых фильмов, неожиданно обнаружили, что в Европе их воспринимают как творцов остросовременной моды и последователей великого Такеши Китано. Тем неожиданней оказалась метаморфоза самого Китано.
Уже дважды - в "Сценах у моря" (1992) и "Кикуджиро" (2000) - он затыкал кровавый фонтан, приостанавливая поток насилия. Однако в "Куклах" Китано не просто убирает из кадра пальбу из всех видов оружия и искусный мордобой - он полностью меняет ориентиры. Даже старый бандит здесь отличается умудренностью и чувствительным сердцем. Китано больше не интересуют архетипы восточной массовой культуры - он неожиданно решил вспомнить, что японский национальный дух живет не только в комиксах манга. И воспроизвел на экране кукольный театр Бунраку, представляющий собой музейную экзотику аж с XVIII века.
Новые герои Китано - ожившие марионетки, разыгрывающие невыносимо сентиментальные сцены на фоне цветущих сакур, заснеженных горных вершин и морских прибоев. Связанные друг с другом красной веревкой юноша и девушка совершают мрачный и бесконечный променад по сельской местности: он пытался жениться по расчету, она от огорчения сошла с ума, теперь они гуляют по паркам и горам в тщетной надежде вернуть былое счастье. А вот престарелый гангстер вспоминает былую любовь, которой он пожертвовал ради жизненного преуспеяния. Лет пятьдесят она ждала его на скамеечке с готовым обедом - и дождалась-таки, хотя радости этот обед никому уже не принесет. Нимфетка-поп-звезда с изуродованным в автокатастрофе лицом грустно сидит на пляже - разнообразие в ее жизнь вносит разве что преданный поклонник, из солидарности с кумиром лишившийся глаз. Персонажи тоскливо разыгрывают свои маленькие трагедии, чтобы в конце концов вернуться в исходную форму - превратиться в деревянных буратин, под звуки национальных музыкальных инструментов дергающихся в руках кукловода. Жизнь безрадостна, смерть неизбежна, аллегории очевидны - радоваться остается лишь приятным пейзажам и нарядам от лучших кутюрье.
Показательно, что "Куклы" - первый фильм Китано за последние десять лет, в котором он вообще не появляется в кадре. Режиссер больше не хочет быть собственным персонажем - Битом Такеши с причудливо искаженным лицом и навсегда остановившимся в орбите глазом. Теперь он - кукловод, дергающий за нити своих марионеток, почти как герой "Быть Джон Малковичем". Китано неожиданно покинул жанр, моду на который он сам создал, оставив его многочисленным Миики, - и снял подчеркнуто старомодную картину, наполненную этнографически-философскими банальностями. Лет двадцать назад такой фильм был бы отмечен всеми мыслимыми призами. Теперь его встретили с недоумением, не узнав прежнего Китано. Однако же в главном Китано остался самим собой: он по-прежнему ведет себя вызывающе. Переквалифицироваться в Куросаву - ничуть не менее радикальный жест, чем показать крупным планом вышибленный из глазницы окровавленный глаз якудза.
