Вопрос "как" состоит из тысячи мелких деталей и нескольких принципиальных моментов. Как боевики сумели проникнуть в город, загнать в школу столько людей и мгновенно заминировать здание? Сколько было боевиков? Сколько, в конце концов, было заложников? Как боевики сумели пронести в здание взрывчатку и сколько ее было? Прошла уже неделя. Но четких, а не расплывчатых ответов прокурора Устинова мы не получили. И, возможно, не получим, поскольку президент решил не проводить открытого расследования, опасаясь, что оно превратится в политическое шоу.
Подобные опасения понятны. И все-таки решение ограничиться закрытым расследованием не кажется верным. Сам масштаб трагедии будет мешать его превращению в шоу. А те, кто захочет заняться спекуляциями на всенародном горе, все равно этим займутся, а закрытое расследование даст им только дополнительный повод для спекуляций.
Власть должна решиться и снизить степень закрытости выяснения обстоятельств бесланского кошмара, это будет воспринято людьми только положительно. Все и так понимают, в чем дело. Понимают, что, несмотря на серию терактов в конце августа, вопросами безопасности в Северной Осетии не занимались, а если занимались, то так, что лучше бы вообще ничего не делали. Власть окуривает себя маскировочным дурманом, но при этом видеть перестают не окружающие, а она сама.
После "Норд-Оста" мы по крайней мере что-то знали. Сейчас на антитеррористическую хартию, принятую Индустриальным комитетом СМИ, ссылаются для того, чтобы не выпустить наружу никакой информации вообще. Впрочем, своим молчанием СМИ оказали спецслужбам большую услугу. Ни ТВ, ни Интернет, ни радио не показали ничего, что могло бы проинформировать бандитов. Не о том, что делается. А о том, что толком ничего не делается.
На каждого бандита по большому начальнику
После того как президент Путин побеседовал по телефону прямо из самолета с президентом Северной Осетии Дзасоховым, в аэропорту его встретили министр внутренних дел Нургалиев и директор ФСБ Патрушев. По приказу президента оба немедленно направились в Беслан. По прошествии нескольких дней так и остался неясным ответ на вопрос, что же господа министр и директор там делали. Зачем были там нужны. Отвлекать силы на охрану собственных персон? Давать ценные указания? В любом случае, если бы их там не было, ситуация была бы по крайней мере не хуже. Нет лучшего способа дезорганизовать работу, чем послать в район экстренной и тончайшей операции руководителей двух конкурирующих ведомств. Вообще в такой ситуации чем меньше начальства, тем лучше. Но начальников оказалось в избытке. В Беслане видели министра внутренних дел, директора ФСБ, представителя президента РФ Яковлева, президентов двух соседних республик и даже бывшего президента Ингушетии Аушева. По телевизору мы все имели возможность посмотреть на генерала ФСБ Андреева.
Но кто же все-таки руководил операцией по спасению заложников? Пока ответа мы не получили. Опять, как после "Норд-Оста", никто не взял на себя ответственность. Итог известен.
Взгляд профессионала
Говорит Сергей Гончаров, ветеран спецподразделения "Альфа":
- Три офицера, которые погибли в Беслане, и столько раненых, сколько мы оттуда привезли, - это самые крупные потери за тридцать лет существования "Альфы". Но дело не в том, что боевики стали умнее, уровень подготовки спецназовцев тоже не снизился. Причина в другом. Руководство операцией не было организовано. Я даже до сих пор не знаю, кто именно был руководителем. Вообще, с первого часа в глаза начали бросаться ошибки, одна за другой.
Сегодня очень опасно так или иначе раскачивать политическую ситуацию. О лучшем подарке террористы не могли бы и мечтать
Первая ошибка - это постоянное изменение числа заложников: то их двести, то триста, то четыреста пятьдесят. Вторая ошибка - непонимание задачи противника. Боевики - что было ясно с самого начала - не собирались никуда уходить. Даже если бы им очистили коридор и расстелили ковровую дорожку. У них был "заказ": подержать мир определенное количество дней в ужасе. И вот почему ошибкой была эта игра с цифрами, занижение количества заложников: боевикам не понравилась цифра, им испортили весь пиар. Они-то взяли тысячу человек, а по телевидению врут, занижают драматизм ситуации. Это не могло их не спровоцировать на жестокое обращение с заложниками, на убийства, а в итоге - на самый трагический вариант развязки.
Кроме того, пришли в ужас родители оказавшихся в школе детей, но по другой причине. Если объявляют заведомо заниженное число заложников, стало быть, готовятся к штурму, думает мирный обыватель, заговаривают нам зубы. Почему произошла серия взрывов - тоже до сих пор неизвестно.
Кто дал этим людям возможность появиться в городе с оружием и взрывчаткой - вопрос уже не к "Альфе" и не к "Вымпелу". Это проблема МВД. И мне, кстати, до сих пор непонятно, почему все публичное освещение ситуации взял на себя генерал Андреев. Он единственный, кто появлялся перед телекамерами и что-то официально комментировал. Мои знакомые меня спрашивают: "А что, руководит Андреев?" Но я не знал и до сих пор не знаю, кто руководил этим кошмаром. Генерал Андреев оказался брошен на растерзание журналистам, и сложилось впечатление, что это именно он всей операцией и руководил.
Мое мнение таково: когда случается подобная ситуация, все, включая президентов республик и губернаторов областей, должны подчиняться специалистам, в частности конкретному назначенному ответственным за операцию лицу, и не соваться не в свое дело.
Почему система не сработала
Проанализировать все причины провала операции по спасению заложников в Беслане, отследить все до малейшей детали - это работа прокуратуры, следствия, суда. Но некоторые выводы более масштабного характера можно сделать уже сейчас. Вот мнение директора Института военного и политического анализа Александра Шаравина:
- На своих местах никого из руководителей силовых структур после такого позора оставлять невозможно. Но это не самое главное. Все убедились, что система безопасности, доставшаяся нам в наследство от СССР, не работает. Силовые структуры - это обломки советской армии, советской милиции, советских спецслужб, советской прокуратуры, и все это не в состоянии работать в условиях нового общества. Новые структуры не создаются, старые распущены или запущены. От президента Путина требуется политическая воля признать, что прежний путь ведет в тупик и необходимо не изобретать какие-то административные суррогаты, а немедленно приступить к формированию силовых структур нового демократического государства. Дело не в рядовых сотрудниках, не в недостатке техники и вооружения, не в плохом финансировании. Дело в совершенной неприспособленности системы. Нельзя поручать бюрократам из силовых ведомств "реформировать самих себя". Это все равно, что формирование ВЧК поручили бы жандармскому управлению.
То, что руководители МВД и ФСБ все еще занимают свои посты, говорит лишь об одном: сегодняшняя формация силовиков просто не представляет себе, что такое личная ответственность и офицерская честь. Два силовика просто не понимают, при чем тут они, и просто не верят, что их могут уволить. И как бы мы с вами ни возмущались - их это не касается.
Приступ истерического смеха сквозь слезы вызвало заявление главы российского правительства Михаила Фрадкова. Молчал, молчал, а потом сказал, что сделает все необходимое. Мы уже знаем, что означает "все необходимое". Это три тысячи долларов за покойника плюс похороны за счет государства. Государство не может нас защитить, зато готово скромно похоронить.
Но события в Беслане не закончились. Их главный итог не в провале полицейской операции, а в том, что государство показало свою неспособность обеспечить то, ради чего все государства на свете существуют в первую очередь, - безопасность своих граждан. Ждали разъяснений и действий от первого должностного лица страны. Наконец высказался тот, чьего слова все ждали.
Слова, которых все ждали
Критикуя власть, важно не пытаться ее "уронить". Приведет это только к тому, что она и впрямь закрутит гайки, а это никому не будет полезно. Тем более что те, кто пытается ее повалить, вряд ли способны взять на себя ее обязанности
Обращение президента неоднозначно. Там есть тезисы, которые вызывают понимание. Но есть и откровенно странные вещи. Особенно раздражает слово "мы". "Мы пропустили", "мы допустили". Но это не мы. Это чиновники не признавали, что идет война, называя ее разнообразными эвфемизмами, и за это кто-то должен понести ответственность. За смерть детей в Беслане тоже кто-то должен нести ответственность. Это не безликое "мы" было не готово к охране детей от боевиков. Учителя должны быть готовы преподавать. Ученики - учиться. Родители - купить учебники и тетрадки. А генералы к чему-то готовы?
А вот то, что касается спрятанной за дипломатической улыбкой враждебности стран Запада по отношению к России, адекватно реальности. Когда мы начинали перестройку и движение в свободный мир, мы считали, что входим в семью цивилизованных народов, которые готовы нас принять, заинтересованы в нашем приходе, нам многократно твердили, что будут нам помогать, что мир вокруг станет открытым, прозрачным, доброжелательным, а там, где будет возникать конкуренция, она будет справедливой. У нас действительно сложились хорошие отношения с отдельными гражданами, отдельными организациями, но на уровне политических институтов никакого "уэлкама" не случилось. И в таких ситуациях, как в Беслане, становится очевидно, что Россию воспринимают как угрозу и хотят ослабить. Об этом лучше всего говорят заголовки западных газет, общий смысл которых - "очередной провал России в Чечне". И Путин прав: никакого "уэлкама" и не будет, рассчитывать придется на себя. Прозвучало из уст президента это резко, но откровенно и честно.
Тезис о создании антитеррористических систем хорош тем, что в нем оговорено: это не будет наносить ущерба Конституции, не будет уменьшаться объем конституционных прав граждан. Соблазн ведь очень велик - если бы на референдум вынесли тезис об изменении Конституции и предоставлении дополнительных полномочий силовикам, девяносто процентов гарантии, что на волне страха это прошло бы. Заявление президента сохраняет надежду на то, что хотя бы формального ущемления конституционных прав россиян не произойдет. Но вот эффективность бюрократических вывертов в вопросах обеспечения безопасности будет стремиться к нулю, если не будет персональной ответственности высших чиновников и если общественность не сможет контролировать ситуацию в правоохранительных органах.
Вот как прокомментировала это обращение Нина Беляева, заведующая кафедрой публичной политики Государственного университета "Высшая школа экономики":
- Отрадно, что президент в критической ситуации вспомнил словосочетание "гражданское общество". Очень горько, что, хотя представители гражданского общества постоянно говорили государству, что оно без гражданского общества не справится, государство его игнорировало, в первую очередь в правоохранительной сфере. Теперь самому президенту приходится при всем народе признавать, что правоохранительная система тотально коррумпирована. Во время гражданского форума в Кремле в 2001 году были три переговорные площадки по этому конкретному вопросу. Одна - "Гражданская экспертиза и гражданский контроль над действиями власти", вторая - "Контроль над правоохранительной системой и пенитенциарными учреждениями", где конкретно пытались выяснить, почему в милиции пытают, а из тюрем люди возвращаются инвалидами. А третья площадка называлась "Чечня: общая боль и забота". Как раз представители гражданских структур разработали целую систему мер в помощь государству. Но госчиновники на эти встречи ходили разве что для пиара - хотя даже подписали бумажки о готовности сотрудничать. На этом подписании все и закончилось. Вывод очень тревожный. Путину гражданское общество, которое что-то предлагает самостоятельно, не нравится. И то, что оно работает в проблемных зонах, - тем более не нравится. И то, что оно смеет что-то отслеживать и "мониторить", - вообще раздражает. И основной риск заключается в том, что будет предпринята попытка создать подкаблучное чучело гражданского общества, с которым будет приятно и легко работать. Главный риск, который сейчас существует, в том, что гражданское общество может быть поделено на "правильное" и "неправильное". Нельзя допустить создания "правильно консолидированного общества": кто его будет консолидировать? МВД? ФСБ? Или все же власть обратит внимание на те структуры, которые уже работают?
Лишить террористов кадров
Анализируя итоги полицейской операции против конкретного террористического акта, нельзя не сделать нескольких выводов. Во-первых, и это давно было ясно, одних полицейских мер для борьбы с терроризмом недостаточно. Во-вторых, одной "чеченизацией" нельзя решить проблему хотя бы потому, что дело давно уже не только в Чечне. Необходим диалог. Диалог культур и этносов. Нужна стратегия, нацеленная на повышение уровня взаимопонимания и взаимоуважения между россиянами. Нужна такая стратегия для того, чтобы шаг за шагом суживать и в конечном итоге уничтожить ту политико-культурную "площадку", где терроризм вербует себе кадры. Важно понять, для чего он их вербует. Ведь не только Россия стала мишенью нелюдей.
Соблазны и необходимость
Всякая трудная ситуация таит в себе множество соблазнов и одновременно требует неких необходимых вещей и действий. Важно не перепутать первое со вторым. Главный соблазн - "закрутить гайки", начать "зачистки", опираясь на цвет волос и форму носа, раздувать ненависть к кавказцам и "нерусским" вообще. Возвысить одну конфессию над всеми. Плохо кончится. Не стоит стремиться изменить симпатии той части россиян, которые видят такие меры правильными. Обратиться хочется к их рационализму. Такие вещи ведь уже сделали в одной стране. Так ее больше нет. Югославия называлась.
От чего надо отказаться
В первую очередь от имитации деятельности. Например, убрать к черту со стен так называемые фотороботы, по которым никого узнать невозможно, они только сеют ненависть. В Беслане мы убедились в том, что террористам наплевать на вероисповедание, цвет волос и форму носа жертв. Так прекратите вредоносную деятельность, раздувающую ксенофобию. Фоторобот нужен специально обученному человеку, который обладает техникой распознавания по словесному портрету и характерным приметам. Обывателя он только учит ненавидеть "черных".
Еще необходимо отказаться от мысли, что нельзя создать систему антитеррористической защиты. Можно и нужно. Разглагольствования вроде того, что "нельзя возле каждой школы или театра поставить милиционера", тоже прекратить. Кто сказал, что нельзя? Но милиционеру этому нужно объяснить, для чего он там стоит, разработать специальную инструкцию. В противном случае его просто убьют.
Кроме того, не надо бояться того, что дети, если им объяснить опасность терроризма, будут жить в атмосфере страха. Мы объясняем им, что опасно засовывать пальцы в розетку, что нельзя играть со спичками и перебегать дорогу на красный свет. И если реальной опасностью стал терроризм, мы должны объяснить им, как себя вести в крайних случаях.
И еще: прекратить паникерство. Зачем уважаемый интернет-сайт помещает на самом видном месте заголовок "Дума запретит въезд иногородних в Москву"? Такой запрет неосуществим - во-первых, это будет нарушением Конституции (адресуйтесь к обращению президента), а во-вторых - это технически невозможно сделать. Так чего вы добиваетесь?
Мы должны ясно понимать, что дезинтеграция страны - не страшилка из боевика. Это вполне реальная угроза. И утрата России будет окончательной и бесповоротной
Сегодня нам действительно очень опасно так или иначе раскачивать политическую ситуацию. Это видно на примере Северной Осетии. Требовать сегодня отставки президента Дзасохова бессмысленно. Обезглавить сейчас регион, где случилась такая беда, значит толкнуть его к беззаконию и войне. О лучшем подарке террористы не могли бы и мечтать. Это было бы прямой помощью в осуществлении террористической "программы-максимум".
Вообще важно, критикуя власть, не пытаться ее "уронить". Приведет это только к тому, что она и впрямь закрутит гайки, а это никому не будет полезно. Тем более что те, кто пытается ее повалить, вряд ли способны взять на себя ее обязанности. Мы должны ясно понимать, что дезинтеграция страны - не страшилка из боевика. Это вполне реальная угроза. Дезинтеграция страны с ядерным оружием в таком, как у нас, количестве не сведется к простому отмежеванию регионов от центру - утрата России будет окончательной и бесповоротной. Кому-то достанется оккупация, кому-то - прозябание, кому-то - роль туземцев вокруг нефтяной скважины...
Но мы не можем и молчать, потому что помним, что после "Норд-Оста" власть не сумела сосредоточиться. Нам нужны критическое осмысление действий власти, конструктивная и точная критика - по эпизодам, по вопросам, по деталям. И мы обязаны добиваться ответов. Пока проиграно сражение, но не проиграна война. Но войну никто не остановил, на нас будут нападать. И "внутренними расследованиями" мы оборониться не сможем. Власть должна быть откровенна с обществом. Информация - предупреждение, а, как известно с древних времен, "предупрежден - значит вооружен".
