"Записки...", главная прозаическая вещь поэта Рильке, написанная девяносто пять лет назад, - формально бессюжетны, как, впрочем, запискам и положено. В монологе молодого датчанина, живущего в Париже, история жизни и смерти отца и деда перемежается историями жизни и смерти Карла Смелого или Карла Безумного, описания и определения вещей, домов, прохожих, бродяг стыкуются с реестром фобий, реминисценции из библейских притч сплавляются с воспоминаниями о любви.
И все же этот текст цепляет не хуже триллера. В некотором смысле он и есть триллер - о мучительной экспедиции внутрь себя, то ли в бегстве от своего страха смерти, то ли в погоне за ним. Возникающие на пути лица, сценки, вещи, ужас, отчаяние, одиночество заражают мрачной экспрессией, втягивают. Роман самопознания, роман богоискательства - неважно; это книга о том единственном месте, где жизнь и смерть сближаются, пока не сойдутся вплотную, - о внутреннем пространстве человека.
Забавно: в аннотации на обложке "Записки..." сравниваются вдруг с коуплендовским "Поколением Икс". Это, ясное дело, рекламный хук: потребитель модной беллетристики Коупленда знает, а про Рильке помнит вряд ли. Но у искусственного сопоставления обнаруживается неучтенная сторона. Нынешняя - "иксерская" ли, "постиксерская" - "проза самокопания" обычно проскребается сквозь придуманную потребительской цивилизацией груду вещей, чтобы обнаружить в человеке неприятную пустоту. Читая книгу вроде "Записок...", осознаешь, что, кажется, придуманы не вещи, но сама эта пустота; что именно ей, безальтернативной, отгораживаемся мы от необъятной сложности и насыщенности всего; пытаемся хоть как-то экранировать себя от поля, напряжения которого то ли не можем, то ли не хотим более выносить.
