Большие валютные резервы — признак внутренней слабости экономики. Это свидетельство очевидного перекоса: страна производит значительно больше, чем потребляет, — в конечном итоге именно этот элементарный факт иллюстрируют рекордные запасы иностранной валюты.
В принципе, можно понять, почему такое положение дел устраивает лидера по валютным резервам — Китай. За счет невероятно высокой нормы сбережений и внешнеторгового профицита страна модернизируется: развивает свою промышленность, покупая гособлигации США, стимулирует потребление своих товаров. Можно понять, зачем это нужно находящейся на втором месте Японии, которая таким образом поддерживает свою невероятно развитую промышленность, обеспечивая ей комфортные условия на мировых рынках, чтобы она не теряла свое технологическое лидерство (тем же занимаются Тайвань и Южная Корея).
Но зачем это нужно третьему номеру в рейтинге валютных резервов — России? Мы копим иностранную валюту, чтобы у нас покупали еще больше невозобновляемых ресурсов — нефти, газа и металлов? Довольно оригинальный способ модернизировать экономику, особенно если учесть, что массированный приток валюты в страну представляет собой уже скорее проблему, а не благо. Власть уже обеспокоилась тем, что сильный рубль начал угрожать конкурентоспособности российских компаний. Однако может ли рубль не быть сильным при нынешней финансовой политике?
Проделаем простое вычисление. Золотовалютные резервы России составляют 265,7 млрд долларов, денежная масса (М2) — 7,23 трлн рублей. Делим второе на первое. Результат (27,2) практически эквивалентен курсу доллар/рубль (26,7). Проще говоря, вся рублевая денежная масса обеспечена иностранной валютой в соотношении 1:1. Де-факто Россия живет в режиме currency board. Возможно, он неплох как посткризисный инструмент стабилизации, но его постоянное использование довело до финансового кризиса не одну страну — через хроническое завышение курса национальной валюты.
Проделаем еще одно простое вычисление. Возьмем теперь не М2, а денежную базу, то есть самую ликвидную часть денежной массы, живые деньги. Денежная база составляет 3,3 трлн рублей. Отношение к резервам — 12,4 — в некотором роде ориентир, в направлении которого должен двигаться курс доллара к рублю. Вот рубль и крепнет. Но проблема-то не в усилении рубля, а в том, что у России сегодня вместо Центрального банка гигантский обменный пункт, который по определению не способен обслуживать интересы сколько-нибудь развитой страны.
В самом деле, вернемся к притоку иностранной валюты в страну, стремительный рост которого называют главной причиной укрепления рубля. За последние два года совокупный внешний долг российских банков и компаний вырос на 96 млрд долларов — с 80 до 176 млрд (см. «Ликвидность, которой не ждали»). Эти почти 100 млрд долларов оказали то самое огромное давление на курс рубля, на которое сетуют чиновники. Вопрос: почему компании привлекли этот капитал из-за рубежа? Да потому, что внутри страны нет столько дешевых и длинных денег. И никогда не появится, если ЦБ и Минфин и дальше будут изо всех сил «стабилизировать» российскую экономику — держать ее на голодном денежном пайке.
Причина проблем с курсом рубля (и инфляцией) не в притоке валюты, а в не адекватной новым условиям финансовой политике. Что делают те российские компании (а таковых довольно много), которые не имеют возможности занять деньги на Западе? Берут дорогие кредиты в России — за дорогой кредит в конечном итоге расплачивается потребитель — или не берут кредитов вовсе и развиваются только за счет прибыли (а то и не развиваются). Вот вам и инфляция. Потому что можно, конечно, верить, что лучший способ побороть инфляцию — отобрать у людей деньги, но почему-то кажется, что увеличение количества товаров и услуг — гораздо более комфортный способ борьбы с ростом цен и для людей, и для бизнеса. А для увеличения выпуска компаниям неплохо бы иметь доступ к дешевому кредиту и уверенность в наличии спроса. Проводимая же де-факто российскими финансовыми властями политика currency board подавляет массовый внутренний спрос, чем не просто сдерживает развитие отечественной экономики, но и создает предпосылки для будущего кризиса.
