Осень в Европе оказалась весьма богата на энергетические саммиты. В конце сентября на встрече лидеров России, Франции и Германии российский президент сделал сенсационное заявление, что наша страна готова переориентировать основные поставки газа со Штокмановского месторождения с американского рынка на европейский. Российский президент Владимир Путин 10 октября встретился в Дрездене с канцлером ФРГ Ангелой Меркель. Там Путин предложил свое видение энергетического сотрудничества между Россией и Германией на 70 лет вперед: Германия должна стать главным узлом по распределению российского газа в Европе, который будет поставляться как транзитом через Белоруссию, так и напрямую — по строящемуся Североевропейскому газопроводу.
Владимир Путин предложил Германии очень выгодную сделку. Взамен поставок газа со Штокмановского месторождения, запасы которого, по последним данным, оцениваются в 4 трлн кубометров, Москва рассчитывает на ускорение создания общего энергетического пространства между ЕС и Россией. На переговорах в Дрездене Путин предложил привлечь германские компании Siemens, RWE и EON к разработке проектов интеграции энергосистем России и ЕС (кроме того, Россия объявила о готовности значительного увеличения поставок российского угля на германский рынок). Со стороны же Германии Россия ожидает поставок современной горнодобывающей техники.
«Предложения Путина направлены на создание “энергетической оси” Москва—Берлин. С одной стороны, это предложение очень заманчиво для Германии, поскольку обеспечивает энергетические потребности крупнейшей экономики ЕС на долгосрочную перспективу. Сейчас, когда за энергоресурсы идет острая конкуренция, особенно со стороны энергоинтенсивных азиатских экономик, это предложение как никогда актуально. Но с другой — для Германии это означает сотрудничество с Россией, в которой энергетический сектор постепенно закрывается для иностранных компаний. Для Германии это очень сложный выбор», — сказал «Эксперту» Уильям Блит, научный сотрудник британского Королевского института международных отношений (RIIA).
Неудивительно, что на встрече в Дрездене Меркель дипломатично хранила молчание по поводу предложений Путина. А всего через два дня она встретилась с французским президентом Жаком Шираком, после чего Франция и Германия договорились создать двусторонний энергоальянс и призвали Россию ратифицировать Энергетическую хартию и открыть свой энергорынок для европейских компаний. Наконец в пятницу 20 октября на саммит в Финляндии собрались руководители 25 стран ЕС, а в качестве специального гостя на него был приглашен Путин. Европейцы снова обсуждали вопросы энергетической политики и варианты взаимодействия по этому вопросу с Россией.
Лучшее решение
По итогам всех этих встреч можно сделать два основных вывода. Во-первых, по сути, Путин предложил европейским партнерам приступить к углублению экономической российско-европейской интеграции, взяв за основу сотрудничество в энергетической сфере (примерно так, как соглашение по углю и стали сыграло роль фундамента при создании Евросоюза). Ради этого Москва готова пересмотреть перспективы энергетического сотрудничества с Вашингтоном, но только если ЕС готов строить сотрудничество с Россией на равных, в частности, не будет препятствовать проникновению российского бизнеса в технологические сектора европейской экономики.
Во-вторых, европейцы к подобному развитию отношений оказались не готовы. Большинство СМИ восприняли создание франко-германского энергоальянса (обе стороны объявили о планах полного взаимного открытия своих рынков электроэнергии и газа с июля 2007 года) как отказ от предложения Путина. Однако это не совсем так. Просто невозможно себе представить, что решение такого масштаба Париж и Берлин приняли за пару дней — в качестве ответа на инициативы российского президента. Подобные решения в европейских странах прорабатываются годами. Путин, который регулярно лично общается и с Меркель, и с Шираком, наверняка знал о готовящемся соглашении и, по-видимому, не видел в нем никакого противоречия своему предложению. Ведь франко-германский энергоальянс — это скорее ответ на внутриевропейские вызовы.
В Европе возникли очевидные проблемы с «энергетическим эгоизмом». Ведь тот же Париж явно блокировал попытки итальянской Enel поглотить франко-бельгийскую Suez, а Мадрид выступил против покупки испанской энергокомпании Endesa немецким гигантом EON. Нежелание европейских правительств отдать контроль над национальной энергетикой иностранцам стало одним из главных препятствий на пути дальнейшей евроинтеграции и вызвало в ЕС серьезный кризис. Попытки разработать единую европейскую энергетическую политику также ни к чему не привели. Развитые страны Западной Европы с явным недоверием относятся к инициативам вроде «энергетического НАТО», которые исходят от стран новой Европы и в которых западноевропейцы видят происки США или попытки восточноевропейцев диктовать, как строить отношения с Россией.
В этих условиях углубление сотрудничества в рамках традиционного франко-германского альянса — лучшее, что могли предпринять Ширак и Меркель. Это и позволит сделать шаг вперед в интеграции европейской энергетики, и не вызовет острой критики со стороны Брюсселя и других западноевропейских столиц. Тут показательно не то, что в альянс не пригласили Россию (зная, как строятся отношения в Евросоюзе, трудно было всерьез ожидать, что Париж и Берлин столь явно предпочтут Россию другим основным партнерам по ЕС). Показательно, что в него пока не пригласили другие европейские страны.
Прозвучавшее же в адрес России предложение ратифицировать Энергетическую хартию без изменений можно рассматривать и как заявление, призванное успокоить партнеров, и как элемент торга с Россией по поводу условий дальнейшего энергетического сотрудничества. Ничего другого, кроме хартии, у Европы под руками сейчас все равно нет. Парижу и Берлину сегодня просто нечего больше предложить России, чтобы это не углубило раскол в рядах Евросоюза.
Стороны выжидают
Могут ли сегодня в Евросоюзе рассчитывать, что Россия ратифицирует Энергохартию? Для России ратификация хартии означает конец монополии «Газпрома» на транспортировку природного газа. В случае ратификации к российской газотранспортной сети могут получить доступ производители газа в Средней Азии и на Каспии, которые сегодня вынуждены продавать свой газ «Газпрому». При этом надо иметь в виду, что, кроме основанного на Энергетической хартии партнерства с Россией, Париж и Берлин также готовы развивать «энергетические партнерства» со странами — производителями нефти и газа на Ближнем Востоке и в Средней Азии. Правда, Франция и Германия настаивают на первоначальном открытии рынков для европейских инвестиций и компаний.
«Россия оказывается в сложном положении. В последнее время в России происходит новая волна усиления позиций государства и российских компаний в энергетическом секторе. А ратификация хартии, наоборот, должна открыть иностранцам доступ на российский энергетический рынок. К тому же времени на продолжительные переговоры у Москвы нет. Старые соглашения об энергетическом партнерстве между Европой и Россией истекают в следующем году, поэтому новый документ должен быть подписан скоро. Именно этим пользуются европейские страны, оказывая давление на Москву. Но так как рычагов давления немного, то подписание новых документов может быть вообще отложено», — сказала «Эксперту» старший экономист лондонского Economist Intelliegence Unit Дафни Тер-Сакарян.
Действующее соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией было подписано в 1994 году и вступило в силу в декабре 1997-го. Менее чем через год, в декабре 2007-го, это соглашение истекает. В марте 2007 года на саммите в Берлине должно быть подписано новое соглашение. Для сведения своих позиций по этому вопросу у обеих сторон осталось всего несколько месяцев.
В то же время представители России и сам Путин неоднократно и недвусмысленно заявляли, что положения Энергетической хартии не выгодны России, поэтому не будут ратифицированы. В частности, об этом Путин говорил в конце сентября на трехсторонней встрече в Компьене с Шираком и Меркель. Единственный вариант, приемлемый для России, — изменить ряд положений, которые Москва считает невыгодными, в частности отказ от Транзитного протокола, главного противоречия между Москвой и европейскими странами.
Впрочем, Россию устраивает и такой вариант, когда Энергетическая хартия вообще снимается с повестки дня. Вместо этого российские компании (прежде всего газовый монополист «Газпром») подписывают долгосрочные соглашения на поставку энергоресурсов в Европу. Их долгосрочность, с одной стороны, обеспечивает прозрачные цены для европейских потребителей, а с другой — страхует от волатильности сырьевых рынков и дает гарантированные доходы российским компаниям. И они могут реинвестировать заработанные доходы в разработку новых месторождений нефти и газа.
«В сложившихся условиях Евросоюз вряд ли пойдет на компромисс и согласится на эти изменения. Хотя Россия является для Евросоюза одним из немногих поставщиков энергии и всего одним из трех ключевых поставщиков природного газа, ЕС является почти монопольным покупателем энергоресурсов из России. Именно благодаря этому он может оказывать на нее давление. Если бы у России была инфраструктура, которая позволила бы ей экспортировать заметные объемы энергоресурсов в Азию и Северную Америку, у нее была бы большая возможность для обеспечения своей позиции», — сказала «Эксперту» экономист Оксфордского центра энергетических исследований Ранда Алами. По данным Международного энергетического агентства, в 2005 году 86% российского экспорта нефти и 92% экспорта природного газа поступало в страны Европы.
Разногласия внутри ЕС не означают, что Россия сможет легко использовать их в своих целях. «Между Германией и Францией существовало немало проблем и различий в вопросах либерализации энергетических рынков. Но в условиях жесткого выбора они выбрали друг друга. Страны ЕС скорее поддержат точку зрения друг друга, нежели пойдут на отдельные договоренности с третьей страной, вне зависимости от того, что это за страна — Россия, Алжир или Иран», — полагает старший экономист лондонского Центра европейских реформ Катинка Бариш. Поэтому наиболее вероятным сценарием, считают опрошенные «Экспертом» аналитики, остается сохранение сложившегося статус-кво.
Сотрудничать на равных
Резкие сдвиги в позициях сторон возможны лишь в случае резких же перемен на сырьевых рынках — будь то падение или новый виток роста цен. Тогда одна из сторон может быть вынуждена пойти на компромисс. В отсутствие же резких подвижек на рынке обе стороны будут настаивать на своем, оттягивая время. Эта стратегия не лишена смысла, поскольку в будущем конфигурации могут измениться. Так, ЕС может диверсифицировать источники поставок, получив доступ к ресурсам Ирана, Каспия и т. д. Россия же со временем завершит строительство трубопроводов, по которым нефть и газ из Сибири пойдут в Азию. Та сторона, которая первой добьется изменения конфигурации, получит лишние козыри на двусторонних переговорах. Что может вернуть к жизни энергетический диалог между ЕС и Россией.
В любом случае, европейцы, и прежде всего немцы, должны понимать, что переориентация поставок со Штокмановского месторождения на Европу возможна только, если «Газпром» допустят в более сложные и доходные сегменты энергетического бизнеса — энергогенерацию и распределение газа до конечных потребителей. Так «Газпром» получит необходимые гарантии сбыта газа и получения доходов от разработки технически сложного месторождения. Экономика России и так очень зависит от поставок энергоносителей в Европу. Расширять экспорт без дополнительных гарантий — значит сильно рисковать. Пока подобные предложения «Газпрома» натыкаются на жесткое противодействие местных чиновников, опасающихся монополии российской компании и продвигающих идею либерализации энергетических рынков ЕС.
Все последние проекты «Газпрома» лишь закрепляли зависимость от Европы — новые газопроводы компании («Голубой поток», Ямал—Европа, СЕГ) ориентированы на Запад. Проекты строительства газопроводов в Китай пока находятся в стадии обсуждения. Освоение гигантского Штокмановского месторождения на этом фоне выглядело отрадным исключением. Его запуск должен был позволить «Газпрому» выйти сразу и на нового потребителя — газ планировалось поставлять в Северную Америку, и на новый рынок — с точки зрения технологий и продукта. Строительство завода по сжижению природного газа дало бы «Газпрому» возможность перевозить его практически в любую точку мира и занять нишу в самом быстрорастущем сегменте энергетического рынка. Поэтому, если европейцы не готовы пойти на равноправное сотрудничество, то и расширения экспорта в Европу не будет.
Лондон—Москва
