Многолетний труд по выращиванию партийной системы, по видимости, дает свои результаты. Все это время законодательная и административная машина твердо проводила линию на одновременное усиление роли партий и сокращение их числа. Административно устранялись все несистемные партии и возможности их появления, сложности регистрации постепенно выдавливали всех слабых, устранялась возможность создания временных партийных проектов. И вот в итоге стал просматриваться результат: система, где есть две ключевые, структурообразующие, партии и несколько — две-три — периферийные, с большей свободой политического маневра. Более того, удается вписать эту двухпартийную систему в вертикаль власти и в работу административного аппарата. У нас есть «Единая Россия», есть «Справедливая Россия», и у каждой из них свои прагматические интересы, они готовы к отнюдь не показной борьбе, но сохраняют при этом лояльность верховной власти. Лояльность нерушимую, поскольку именно в ней лежит залог их существования как политических игроков.
Но есть в этой картине риски: результат применения блестящих технологий партийного строительства выглядит не очень надежно. Та верховная власть, преданность которой служит сейчас залогом существования обеих конкурирующих провластных партий, — явление уникальное. И просуществует оно еще немногим больше года.
Сумеет ли новый президент создать систему власти, аналогичную путинской? И нужно ли это? Эффективна ли для развития страны политическая система, крепко привязанная к исполнительной власти? Ярким негативным примером последствий абсолютной бюрократизации политики является Япония, которая вот уже более десяти лет не может выбраться из тяжелейшего социального и экономического кризиса. И продолжительность этого кризиса во многом определяется невероятным уровнем бюрократизации правящей партии, от которой ныне пытается избавиться свежее поколение партийцев.
Чтобы оценить размах бюрократизации нашей политической жизни, можно привести результаты только что завершившегося исследования, проведенного журналом «Эксперт» и Институтом общественного проектирования «Самые влиятельные политики России» (его материалы будут опубликованы в одном из ближайших номеров журнала). Это исследование построено на основе опроса представителей элит и экспертов в 32 регионах страны. Последний раз аналогичное исследование «Эксперт» проводил в 2002 году, и за это время сложился очевидный тренд на бюрократизацию политики.
Во-первых, существенно, в разы, уменьшилось число тех, кого называют влиятельными людьми. Раньше их было около двухсот, теперь едва набралось пятьдесят имен. Во-вторых, изменился состав списка. Раньше это были и люди из бизнеса, и свободные партийные деятели всех мастей, и представители криминала, и чиновники. Сегодня это в основном чиновники. Как сказал один из авторов исследования, «наш список сегодня почти эквивалентен телефонным книгам администраций».
Возможно, это был неизбежный процесс, но, кажется, он уже дошел до логического конца — политическая власть и исполнительная власть не могут быть абсолютно эквивалентны друг другу.
Действующие партии, естественно, не понимают этого. Поэтому и мартовские региональные выборы, и, скорее всего, осенние парламентские не будут касаться серьезных политических вопросов, определяющих развитие страны. Это значит, что в следующий цикл партийная система войдет не подготовленной к содержательной работе с новым президентом. Дисбаланс потребностей новой исполнительной власти и возможностей парламента станет одной из причин кризиса партий.
