Выставку знаменитого фотографа Андреаса Гурски, открывшуюся в фонде «Екатерина» в Москве, многие заранее назвали кульминационным событием Фотобиеннале-2008. Правда, с тем же успехом она могла бы стать и событием любой биеннале современного искусства, потому что немец Гурски из тех, кого одни называют фотографом, другие — современным художником, работающим с фотографией.
Так или иначе, посмотреть огромные цветные снимки стоит хотя бы затем, чтобы представить себе, как наш повседневный мир (пляжи, отели, автогонки, валютные биржи, рок-концерты) может выглядеть, когда на него смотрят инопланетяне или ангелы. Инопланетяне увидят несложные, но занятные цветные узоры, ангелы разглядят человеческие фигурки, зонтики, деревья, полки в супермаркете, из которых эти узоры состоят.
Конечно, съемка Гурски, который всему предпочитает муравейник в любом его проявлении, скорее из области искусства, чем фотографии. Потому что правдивость ощущения — например, нехорошее предчувствие близкого коллапса при взгляде на скопление белоснежных балахонов в безразмерном пространстве кувейтской биржи — достигается у него самыми что ни на есть искусственными способами. Он не из тех, кто часами ждет, когда небеса или водная гладь приобретут нужный оттенок. Он придает им этот оттенок с помощью компьютера. Но и на формальной красоте найденного глобального узора для него история не заканчивается. Иначе зачем делать снимки большими и настолько четкими, что в муравейнике можно разглядеть почти каждого «муравья»? Затем, чтобы зрителю было с кем себя соотнести, прежде чем почувствовать себя крошечным кусочком смальты в гигантском мозаичном панно.
Красота же этого панно (об этом Гурски тщательно заботится) непременно искупит ощущение под названием «все есть суета сует и томление духа», неизбежно охватывающее всякого при виде копошащейся толпы, в которой каждый упорно считает себя неповторимым.
