К приходу Владимира Путина в Белый дом все готово. Партия власти, а через партию и ее фракция в Думе, находится под его теперь уже формальным контролем. В ближайшие недели будет принят закон, освобождающий нового премьера и его аппарат от изрядной доли рутины, ранее неизбежной для главы правительства.
Второй центр силы в российской политике выстраивается столь энергично, что впору задаться вопросом о судьбе первого — президентского. Впрочем, Владимир Путин никак не посягает на президентские полномочия и президентскую вертикаль. Даже в той их части, которая поддается корректировке без правки Конституции.
Около месяца назад появились слухи, что губернаторы будут переподчинены правительству — этого не произошло. Так что теперь ход за Дмитрием Медведевым. От него зависит, останется институт президента первым центром силы или отойдет в тень правительства. Поле для работы обширное. Ведь в новых условиях суть этого института требует не только сохранения, но и обновления.
Два центра силы, безусловно, лучше, чем один. Однако появление второго еще не означает создания полноценной политической системы. Требуются сильные партии, независимый суд, свободные СМИ. И здесь вопрос в том, насколько далеко вперед смотрят Медведев и Путин, наполняя политическим содержанием институт правительства.
Смена кабинета в России всегда порождала политическое оживление. Ползли слухи о причинах отставки старого премьера и назначения нового, об ожидаемых кадровых перестановках и связанных с ними переменах. Сейчас ничего этого нет. До перехода Путина в Белый дом и объявления нового состава правительства остались считанные дни. И, казалось бы, судя по анонсированным планам на 2020 год, перемены нас ждут исторические. Но оживления особого не наблюдается.
Не то все решили, что раз Путин остается во власти, то ничего и не изменится. Не то все привыкли, что от правительства в политике мало что зависит. Не то что-то не так с притоком свежей крови в верха российской политики. Как-то не заметно толп честолюбивых — не политиков, о таких давно не слышно, — чиновников, рвущихся порулить. Да и общественный интерес к новому правительству не слишком велик.
Все это неприятно не только тем, что общество впадает в спячку, но и тем, что реализация заявленных планов может столкнуться с препятствием в виде банального кадрового голода. Высшая бюрократия уже не адекватна изменениям, которые происходят и в мире, и в России. Ей очевидно показана встряска, а в нынешних наших условиях — выборы проиграть бюрократия не может, на критику в печати не реагирует — сделать это можно только кадровыми решениями. Но механизма притока кадров нет. Энтузиазм чиновников, связанный с приходом Владимира Путина в Белый дом, во многом объясняется именно тем, что для них это сигнал: перемен не будет. Отдельная задача для будущего главы правительства — провести обновление, которого ждет страна, но при этом избежать конфликта с бюрократией.
Когда Путин возглавил «Единую Россию», в партии заговорили было, что вот теперь-то она по-настоящему правящая. С этим утверждением можно поспорить, указав хотя бы на то, что Путин — опора партии не в меньшей, а то и в большей степени, чем партия — опора Путина. Но важнее другое. Правящая партия — это еще и источник кадров и идей. Сейчас не хватает ни того, ни другого.
Поговаривают, что некоторые видные депутаты-единороссы пересядут в министерские кресла. Но парадокс в том, что это не столько люди партии, сколько люди Кремля, от его имени контролирующие те или иные важные посты в парламенте. Их приход в исполнительную власть сейчас означал бы не столько усиление партии как института, сколько изменения в раскладе сил на верхних этажах российской элиты. Что же касается идей, то при всем желании не узнаешь, что ЕР думает о снижении или отмене НДС или величине экспортных и импортных пошли на сельхозпродукцию.
Поводы для оптимизма есть — взять хотя бы недавно легализованную в «Единой России» практику политических клубов, которые могут со временем превратиться во фракции. Но перемены идут гораздо медленнее, чем было бы нужно.
Два центра силы рискуют повиснуть в воздухе, если не будут дополнены, по крайней мере, сильным парламентом и сильными партиями. И если все это не уравновесит сильный независимый суд.
