Самые высокие зарплаты в России получают сотрудники компаний финансового сектора — таковы результаты исследования, проведенного аудиторско-консалтинговой компанией ФБК. Финансисты — единственные из всех категорий занятых, кому начисляют в среднем более 50 тыс. рублей в месяц. На втором месте в нашей стране работники производств, вырабатывающих кокс и нефтепродукты (49,5 тыс. в месяц), а третьими идут граждане, занятые добычей топливно-энергетических полезных ископаемых (44,2 тыс.). При этом, по данным Росстата, средняя начисленная заработная плата в России в 2009 году составляла 18,6 тыс. рублей.
Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) стал главным источником пополнения федерального бюджета, отняв титул главного бюджетообразующего налога у НДС. По данным Федеральной налоговой службы, за девять месяцев 2010 года поступления от НДПИ достигли 1,004 трлн рублей, или 43% всех налоговых поступлений, а доля НДС составила 42%. При этом сборы «внутреннего» НДС в январе-сентябре составили 0,98 трлн рублей, что на 10% больше, чем за аналогичный период 2009 года, а вот поступления НДС на импорт выросли на 1,6%. Таким образом, совокупная доля НДПИ и НДС в доходах бюджета увеличилась с 72% в 2009 году до 85% в 2010-м, что, с учетом высокой доли «импортного» НДС, свидетельствует о снижении диверсификации российской экономики.
Рейтинговое агентство Moody’s поменяло прогноз по российской банковской системе с негативного на стабильный. Аналитики агентства ожидают «хоть и медленного, но все же роста российской экономики в среднесрочной перспективе, что позитивно скажется на качестве активов и доходности банков». При этом отмечается, что российские банки обладают значительным запасом прочности, состоящим из капитала и сформированных резервов по кредитам, что позволяет покрыть ожидаемые потери по кредитам. Впрочем, Moody’s оговаривается: в мировом контексте российская банковская система все равно остается слабой.
ГК «Белая дача» начала строительство завода по производству салатов в ОЭЗ «Алабуга» (Республика Татарстан) стоимостью 18,5 млн долларов. Выбор места обусловлен как льготным режимом ОЭЗ, так и тем, что, по словам главы компании Виктора Семенова, «в тысячекилометровом радиусе от места расположения завода проживает почти половина населения страны, что создает хороший рынок сбыта». Сырье для предприятия будет поставляться и из России, и из других стран мира, где зеленные культуры можно разводить в открытом грунте. «Салат “Айсберг”, например, вообще нельзя выращивать в теплицах. Пока позволяет погода, мы везем его из Краснодарского края, а с ноября — из испанской провинции Мурсия», — рассказал Семенов. Завод в Алабуге — второй по производству салатов из резаных сырых овощей и зелени в «Белой даче». Первый находится в Московской области.
Правление «Газпрома» одобрило проект новой дивидендной политики, которая предусматривает
Конфликт основных акционеров «Норильского никеля» Владимира Потанина и Олега Дерипаски вышел на новый виток противостояния. В преддверии внеочередного собрания акционеров, которое состоится 21 октября, Потанин сделал несколько заявлений, из которых следует, что он готов пойти на ряд уступок «Русалу». Но, похоже, лишь для того, чтобы сохранить за собой оперативное управление и контроль за финансовыми потоками «Норникеля».
Напомним, конфликт начался после итогов голосования на прошлом собрании акционеров «Норникеля». «Русал» в совете директоров вместо ожидаемых четырех мест из 13 получил три. Кроме того, было принято решение об уменьшении размера выплачиваемых дивидендов. В «Русале» заговорили о противоправных действиях менеджмента «Норникеля», играющего на руку другому акционеру — «Интерросу». Дело дошло до разборок в СМИ и судебных исков в Лондонский арбитраж.
По-видимому, команда Потанина поняла, что проигрывает битву за «Норникель», а итогом может стать потеря управления компанией. Реакцией на сложившуюся ситуацию и стали заявления Владимира Потанина. Их суть сводится к следующим высказываниям: «ничего страшного не случится, если изменится состав совета директоров, увеличится представительство “Русала”, если они не удовлетворены нынешним», «оптимальные для “Норникеля” дивиденды — 25–50 процентов чистой прибыли». Перед внеочередным собранием, инициированным «Русалом», по досрочному прекращению полномочий членов совета директоров ГМК «Норильский никель» и избранию новых сигнал недвусмысленный — «мы перегнули палку, пусть все вернется на круги своя».
Однако в прежнюю точку вернуться уже не удастся. «Русал» поднял шум не только по поводу ущемления своих акционерных прав, он пошел дальше (см. «Спор о мировом лидерстве» в «Эксперте» № 35 за 2010 г.). В деле фигурируют случаи неэффективной финансовой и промышленной политики нынешнего менеджмента, тесно связанного с Потаниным и «Интерросом». По сути, игра пошла по сценарию смены неэффективного менеджмента.
Но в последнем вопросе Потанин, похоже, уступать пока не собирается. На проходившей в Норильске на прошлой неделе экологической конференции директор Заполярного филиала компании Евгений Муравьев заявил, что ГМК «Норильский никель» изучает возможность внедрения гидрометаллургической технологии Activox. Между тем против внедрения такой технологии извлечения полезного компонента из медно-никелевых руд как раз выступал Олег Дерипаска. Это говорит о том, что последний рубеж обороны — управленческий контроль и контроль над финансовыми потоками «Норникеля» — Потанин сдавать не собирается и будет биться дальше.
Центральный банк ослабил поводок для курса рубля, теперь подвижность движения как в сторону укрепления, так и ослабления повысится, а привлекательность спекулятивных игр на курсе — упадет. В случае же резкого непредвиденного изменения условий на валютном рынке девальвация (или ревальвация) рубля формально будет все еще «постепенной», как на рубеже 2008–2009 годов, но заметно более резкой по сравнению с позапрошлой зимой.
Первый зампред Банка России Алексей Улюкаев сообщил, что ЦБ с 13 октября отменил фиксированный валютный коридор в 26–41 рубль за единицу бивалютной корзины, действовавший с конца января 2009 года, расширив границы оперативного коридора с 33,4–36,4 рубля до 32,9–36,9 рубля. По его словам, такие меры позволяют курсу рубля более гибко реагировать на соотношение рыночного спроса и предложения.
Напомним, что по действующим правилам, если рубль достигнет границы теперь уже четырехрублевого операционного коридора, то ЦБ должен будет девальвировать (или, наоборот, укрепить) его на 5 копеек на каждые 700 млн долларов произведенных интервенций. Теперь сумма регулирующих интервенций снижена до 650 млн долларов.
Может, стоило уже теперь отпустить курс рубля в свободное плавание? Нет. Помимо того что необходимо «распугивать» спекулянтов непредсказуемым курсом, на что постоянно ссылается ЦБ, мотивом отказа от этого шага может служить желание лучше амортизировать курсом шоки, идущие от платежного баланса и инфляции. ЦБ действительно может отказаться от приграничных интервенций в течение ближайшего года. Но, по-видимому, и тогда задачи косвенного влияния на курс рубля, задачи его защиты от слишком сильных однонаправленных движений с регулятора не снимутся. Почему? Предкризисный курс 23 рубля за доллар на самом деле был еще и серьезным проколом ЦБ. Фиксированный курс поддерживал кредитный бум с зарубежным рефинансированием, породившим жесткий долговой кризис осенью 2008 года, который пришлось разруливать государству за счет накопленных резервов.
До вечера пятницы, когда Дмитрий Медведев определился с кандидатом на пост мэра Москвы, выбрав из списка «Единой России» Сергея Собянина, сохранялась ключевая интрига, связанная с будущим столицы. В предложенном списке были как высокопоставленные федеральные «варяги» — вице-премьер Сергей Собянин, министр транспорта Игорь Левитин, — так и люди, тем или иным образом связанные с Лужковым и его порядком. Первый зампредседателя правительства Москвы по социальным вопросам Людмила Швецова, возможно, включена в список, чтобы успокоить московских пенсионеров, опасающихся, что новый мэр отнимет лужковские надбавки. А фигура нижегородского губернатора Валерия Шанцева, в 1996 году избранного вице-мэром, вступившего потом в конфликт со своим шефом и в итоге переведенного пять лет назад в Нижний Новгород, очевидно, призвана продемонстрировать, что с городской верхушкой могут обойтись и мягко, если она, верхушка, не станет бунтовать.
Тем временем идет подготовка к настоящей борьбе за контроль над городом.
Предприниматель Шалва Чигиринский урегулировал отношения с одним из своих должников и, по мнению некоторых наблюдателей, теперь может вернуться в Россию. Чигиринский долгое время был одним из столпов московского бизнеса. Он покинул страну после конфликта с Еленой Батуриной, причем дал показания в лондонском суде, из которых следовало, что супруга бывшего московского мэра вымогала у него долю в бизнесе. Недавняя отставка находящегося под следствием вице-мэра Александра Рябинина, близкого к Елене Батуриной, и назначение и. о. префекта Северного административного округа брата предпринимателя Тельмана Исмаилова свидетельствуют, что люди, по разным причинам утратившие свои привилегированные позиции в последние лужковские годы, намерены взять реванш.
Возможно, шанс будет и у тех, кто не входил в ближайшее окружение бывшего мэра. Появились сообщения, что компания «Главстрой» может получить подряды на строительство бюджетного жилья в столице, причем по инициативе врио мэра Владимира Ресина.
Сам же Ресин, по всей видимости, тоже не хочет выпадать из московской обоймы. Он старается избежать всякого намека на скандал в столице. Например, на прошлой неделе огородили бетонными блоками фонтан на Пушкинской площади — было объявлено о начале археологических раскопок, которые должны предшествовать строительству туннеля, запланированного в рамках проекта «Большой Ленинградки», то есть бессветофорного движения от МКАД до Кремля. Но после протестов москвичей Ресин в тот же день распорядился работы прекратить.
Между тем Юрий Лужков держит себя в отставке привычно бодро. В Вене, на прогулке с супругой случайно встретив группу журналистов, он сказал, что из политики уходить не собирается и будет бороться за выборность мэров и губернаторов. Экс-мэр отметил, что у него достаточно предложений, «многие структуры, движения, некоторые политические партии очень даже настроены сотрудничать». Правда, все без исключения зарегистрированные партии заявили, что ни с какими предложениями к Лужко
Выборы в парламент Киргизии завершились победой сил, не поддерживающих временное правительство. Теперь пять преодолевших пятипроцентный барьер партий из 29 участвовавших в выборах начнут формировать коалицию, которая и определит курс нового киргизского руководства. По данным республиканского ЦИКа, из 1,68 млн граждан Киргизии, принимавших участие в голосовании, большинство (8,88%) отдали предпочтение оппозиционной партии «Ата-Журт», которую возглавляет Камчибек Ташиев. Второй, с 8,01%, финишировала Cоциал-демократическая партия Киргизии (СДПК) во главе с Алмазбеком Атамбаевым, который принимал активное участие в событиях 7 апреля и, как оппозиционер, был арестован. Третьей стала «Республика» (7%), которой руководит бизнесмен Омурбек Бабанов, выступивший с инициативой отменить действующую в республике конституцию. Четвертое место заняла партия «Ар Намыс»(6,79%). Ее лидер, один из самых известных киргизских политиков Феликс Кулов, еще в апреле воздержался от контактов с временным правительством, заявив о необходимости проведения парламентских выборов и своей готовности участвовать в них. Замыкает пятерку партий, прошедших в Жогорку Кенеш (парламент Республики Киргизия), «Ата Мекен» («Отечество», 6,1%) под руководством оппозиционера Омурбека Текебаева. Совсем немного голосов не хватило членам партии «Бутун Кыргызстан», чтобы занять кресла в парламенте: партия набрала 4,84% голосов избирателей, и ее разочарованные сторонники устроили бессрочный митинг в Джалал-Абадской области.
По мнению вице-президента Центра политических технологий Сергея Михеева, прошедшие выборы подтвердили конституционный статус Киргизии как парламентской республики, что, однако, не является гарантией политической стабильности. В парламенте будут постоянно возникать фракции и блоки, а переток депутатов между ними и покупка голосов могут стать обычным делом. Если в таких условиях Жогорку Кенеш вдруг окажется недееспособным, это нанесет серьезный удар по всей политической системе страны, так как, по новой конституции, он обладает расширенными полномочиями. Также эксперт отметил, что проамериканские партии на выборах проиграли, а победившие — в той или иной степени имеют пророссийскую ориентацию. Наиболее вероятной представляется коалиция СДПК, «Ар Намыса» и «Ата Мекена», тогда как «Ата-Журт», скорее всего, не пойдет на объединение с «Республикой». Для Кремля, судя по всему, выгодным был бы такой вариант коалиции: СДПК, «Ар Намыс» и «Республика». В ходе предвыборной кампании лидер СДПК Алмазбек Атамбаев встречался с премьер-министром Владимиром Путиным, руководитель «Ар Намыс» Феликс Кулов — с президентом Дмитрием Медведевым, а лидер «Республики» Омурбек Бабанов — с руководителем Администрации президента РФ Сергеем Нарышкиным.
Британский оператор Punch Taverns планирует продать 1,3 тыс. пабов. Сегодня компания управляет 6770 пабами по всей Британии, но после реструктуризации сохранит лишь 4,7 тыс. По мнению менеджеров, рентабельность выставленных на продажу пабов не позволяет рассчитывать на быструю отдачу. Так, в основном выставляются небольшие заведения смешанного формата, «гастропабы», — гибриды пабов и ресторанов. Согласно прогнозу маркетинговой компании BDO, к 2015 году в Британии закроется около 6,3 тыс. пабов, баров и ресторанов, при этом сильнее всего пострадают традиционные пабы.
Британцы стали меньше пить пива и перешли на более крепкие напитки. Однако пить эти напитки в пабах дорого из-за высоких акцизов на алкоголь. Поэтому жители алкоголь употребляют дома, а с друзьями предпочитают посидеть в кофейне. Кофейная революция захлестнула страну с приходом в конце 1990-х американской сети Starbucks, и теперь после работы британцы чаще встречаются за чашкой капучино или латте, нежели за пинтой пива.
Повышение акцизов на алкоголь совпало с началом экономического кризиса, который привел к росту безработицы и понизил доходы населения. Дополнительную роль сыграл запрет на курение в общественных местах. Теперь британец, выпивая пинту пива, не может в помещении выкурить сигарету, а вынужден выходить на улицу. Многие курильщики находят новые правила неудобными, из-за чего тоже предпочитают пить дома, где можно беспрепятственно курить.
Президент Медведев поручил министру образования Фурсенко организовать общественное обсуждение проекта федерального закона «Об образовании в РФ»: выложить законопроект на специальном сайте и создать комиссию для рассмотрения замечаний и предложений, поступивших от заинтересовавшихся проектом лиц. Это второе подряд (после законопроекта «О полиции») всенародное обсуждение, инициируемое президентом. Уже раздаются голоса, что такое обсуждение — чистая формальность, не оставляющая шансов критикам проектов; надо признать, что история полицейского законопроекта даёт для подобного скепсиса серьёзные основания. Тем не менее новую моду следует, на мой взгляд, активно поддержать. Во-первых, даже формальное широкое обсуждение явно лучше, чем келейная спешка, в которой сейчас проталкивают, скажем, законопроект о Конституционном суде. Во-вторых, не всё сразу. Застолбив для начала место публичности как таковой, можно попытаться выработать несложные правила, которые сделают её не только приятной, а ещё и действенной.
Главное правило: обсуждение должны проводить и результаты подытоживать люди, как можно менее заинтересованные. В полицейском случае это очевидное правило было нарушено стопроцентно, что и обусловило отсутствие содержательного результата всей процедуры, — и теперь не Минобру бы организовывать обсуждение «своего» закона. Простой вопрос: премодерация на специальном сайте нужна? Нужна. Иначе неизбежные хамы и психи загадят площадку словесным мусором, и для дела она станет непригодной. Но у людей заинтересованных (скажем, авторов обсуждаемого проекта) всегда будет соблазн отбраковывать посты не только по формальным критериям: приличие, соответствие теме, — а и в целях прореживания критики. На то, что в полицейском случае делали именно так, жаловались многие; не знаю, может, клеветали. Но чтобы никто не смел клеветать, проводить и обсуждение, и анализ его итогов должна какая-нибудь известная аудиторская фирма. Да, это обойдётся казне в несколько миллионов рублей, зато на столе будет лежать правдивый отчёт о мнении заинтересовавшихся проектом граждан, а не нарциссистская писанина, какую выдали по итогам обсуждения полицейского закона аналитики МВД: «Основные концептуальные идеи законопроекта у большинства респондентов возражений не встретили» (см. «О непробиваемом МВД», № 38).
Но это ещё даже не полдела. Анализ итогов на столе — дальше что? Дальше, очевидно, на него должны внятно отреагировать авторы обсуждаемого проекта. В полицейском случае президент поручил всё тому же МВД за две недели разработать к законопроекту дополнения, учитывающие мнение людей. Прошло даже три недели, но дополнений публика пока не видела — я думаю, их и нет. Затруднение, сковавшее милицейских генералов, понятно. С одной стороны, хоть что-то «учесть» надо, а с другой стороны, учесть — значит отказаться хоть от части пряников, своими руками для самих себя насованных в законопроект. А ведь любого жалко: «Ой, прямо не знаю — и то и другое так вкусно». Чтобы в ближайшем будущем в такое
Отношение цены золота к фондовому индексу Dow Jones значительно ниже десяти. Почти 1,4 тыс. долларов за тройскую унцию против едва 11 тыс. пунктов. Признак глубокого кризиса.
Те же 11 тыс. пунктов против менее трехсот долларов за унцию в конце девяностых означали максимум оптимизма. Сбережения никому не нужны, когда все рвутся в будущее. И напротив, кому нужны перспективы, когда главное — иметь задел. В этом и заключаются основные циклы золота. На пике роста центробанки готовы продавать, сегодня все не прочь купить. Лишь бы надежнее.
Когда в 1999–2000 годах шли разговоры о том, что золотодобытчики выдают металл в ущерб себе и прибыль делают только на фьючерсной игре на понижение, всем более или менее было ясно, что это предел. 250 долларов США за унцию — на пределе рентабельности старейших рудников ЮАР. С того момента как локальное движение Gold Anti-Trust Action (GATA) благодаря интернету рассказало всем о деталях реализации вскрытой еще Лоуренсом Саммерсом связи между избыточным предложением золота и потребительской инфляцией в США, стало понятно: американское процветание не продлится долго.
Взаимосвязь между ценами на золото и рынками довольно очевидна. Когда предприниматели рискуют ради будущих прибылей — и инвесторы верят в их перспективы, раскручивается спираль роста; золото дешевеет. Так, на пике бума перед крахом 1929 года среднегодовое отношение стоимости тройской унции к среднегодовому значению индекса Dow Jones составляло около 15. На пике экономического бума шестидесятых годов ХХ века — примерно 25. А на пике бума доткомов — почти 40.
В периоды же кризисов это отношение обычно колеблется около 3–5. Иначе говоря, неясность перспектив бизнеса заставляет инвесторов сберегать. И золото тут едва ли не лучший актив.
Конечно, в последние десятилетия золото подрастеряло свое значение главного способа сбережения. Финансовые рынки стали слишком емкими и развитыми, чтобы золото могло превратиться в спасительную гавань для всех. Но оно по-прежнему остается одним из главных индикаторов происходящего в мировой экономике. Золото дешевеет — ищите прорывную отрасль и там наращивайте капитал. Золото дорожает — спасайте заработанное.
Впрочем, говорить о возвращении золотого стандарта явно не стоит. Его сторонники обычно говорят: как хорошо, когда деньги имеют «настоящую» стоимость, когда нет «необоснованных» пузырей. Но если выбирать, к чему привязать «стоимость» денег: к циклам золоторудной промышленности или к инновационным (кому больше нравится — спекулятивным) пузырям, — лучше, наверное, привязать к последним. Это по крайней мере закладывает хоть какую-то веру в человеческий талант и предприимчивость.
Золотой стандарт, конечно, замечательная система, но не для наших времен. Выберите, что вам больше нравится: банкоматы или денежный абсолют. При том что стоимость стандарта все равно будет определяться довольно сомнительным способом (кто-то в этом сомневается?).
Наверное, это очень неуютно — понимать, что деньги отныне (довольно уже давно) и навсегда б
Золото подошло к новому номинальному рекорду. На торгах в Нью-Йорке фьючерсы на декабрьскую поставку в отдельный момент стоили 1388,1 доллара за тройскую унцию.
С начала года золото подорожало на 26%, а за последние два года — на 57%. В течение последних десяти лет этот металл исключительно рос в цене — с 1999 года более чем на феноменальные 430%. И хотя реальная цена золота не достигла рекорда 1980 года (тогда унция в пересчете на нынешние деньги стоила 2,3 тыс. долларов), его прибыльность побила большинство иных финансовых инструментов. Фондовые рынки развитых стран могут этому только позавидовать.
Очередной скачок цен на золото в последние несколько лет вызван тем, что центральные банки и правительства ключевых экономик решили в разгар кризиса сохранить стоимость заимствования на низком уровне. Они потратили триллионы долларов для стимулирования своих экономик, чтобы уменьшить рецессию. Так, удорожание золота в последние недели стало реакцией на заявление главы американской Федеральной резервной системы Бена Бернанке, что центробанк США продолжит скупать активы, накачивая экономику деньгами.
Подобная политика ФРС может привести к удешевлению доллара, валютным войнам. Дешевый доллар заставляет инвесторов бежать к более надежным активам, один из них — золото, цены на которое на мировом рынке устанавливаются в американской валюте. Инвестбанки друг за другом повышают прогнозы удорожания золота на ближайшие год-полтора.
Впрочем, ювелирная отрасль или электротехническая промышленность поднимают цены на золото незначительно, поэтому изменения зависят скорее от настроения инвесторов. Сегодня они видят надежный актив, но все может очень быстро измениться, как это случилось в начале 1980-х, когда пузырь на рынке золота сдулся, оставив многих инвесторов с гигантскими убытками.
Почти два десятилетия ведущие центральные банки, от Канады и Австралии до Бельгии и Швейцарии, активно распродавали свои золотые запасы. На рубеже столетий масштаб продаж был настолько значительным, что трейдеры стали называть центробанки «новыми старателями», сравнивая их с калифорнийскими золотодобытчиками XIX века, завалившими во время золотой лихорадки рынок слитками.
Центробанки принимали радикальные решения. Так, в 1999 году тогдашний министр финансов Британии Гордон Браун постановил сократить золотой запас страны вдвое. Более 400 тонн слитков были проданы по цене 248 долларов за тройскую унцию.
Золото, которое на протяжении столетий выступало универсальным способом сохранения стоимости, с упадком Бреттон-Вудской системы вышло из моды, поскольку не приносило никакой прибыли (более того, хранение золотых слитков центробанками требовало издержек). Поэтому центробанки предпочитали государственный долг в качестве резервов — гарантов стабильности финансовой системы своей страны. Если в начале 1980-х годов на золото приходилось около половины всех суммарных резервов центральных банков, то в начале 2000-х всего около 10%. С 1990-го по 2009 год центробанки развитых стран
Газовики получили пищу для размышлений. К 2030 году предстоит нарастить годовую добычу с нынешних 650 млрд до 1 трлн кубометров природного газа — об этом заявил 11 октября в ходе рабочей поездки по Ямалу Владимир Путин. Премьер поучаствовал в торжественном открытии месторождения компании «НоваТЭК», после чего провел в Новом Уренгое совещание, где представил Генеральную схему развития газовой отрасли на период до 2030 года и рассказал о своем видении ее перспектив.
Не случайно о планах роста добычи было сказано на Ямале, являющемся главной газовой кладовой России. Показательно, что заявление это было привязано к корпоративному событию вовсе не «Газпрома», главного добытчика газа в стране, а независимого от него «НоваТЭКа».
Заявление Путина о планах увеличения добычи выглядит, мягко говоря, слишком оптимистичным.
«В Энергетической стратегии России до 2030 года объем газодобычи на конец периода оценивался в диапазоне от 885 до 940 миллиардов кубометров, — отмечает заместитель гендиректора Института энергетической стратегии Алексей Громов. — При этом верхний порог рассчитывался как уровень, достижимый при реализации всех запланированных экспортных проектов в максимальном объеме, включая поставки газа в Китай в объеме до 80 миллиардов кубометров, в США со Штокмана — около 10–15 миллиардов кубометров в виде СПГ. Сегодня говорить о таких масштабах даже в условиях серьезного продвижения российско-китайских газовых отношений не приходится».
В прошлом году мы получили не рост, а рекордное падение сбыта добываемого в России газа — и внутри страны, и за ее пределами (см. график). На фоне финансового кризиса и снижения цен «Газпром» говорит только об увеличении себестоимости добычи; спрос на газ оказался эластичным, а вот ценовая политика российской монополии — нет.
Так откуда оптимизм? Генсхема развития газовой отрасли — документ общенационального масштаба. Тем не менее готовится она исключительно «Газпромом», по нашим данным — при ведущей роли профильного института — ВНИИГАЗа. Ее обсуждение даже в профессиональной среде ограничено грифом секретности.
Использование сверхоптимистичных прогнозов, которые вовсе не обязаны сбываться, может быть выгодным для руководства монополии с многих точек зрения.
Ряд отраслевых специалистов давно говорит о том, что функционеры «Газпрома» кровно заинтересованы в реализации капиталоемких проектов, в первую очередь по строительству новых газопроводов (генсхема предполагает возведение 25 тыс. дополнительных километров). При этом удельная стоимость таких работ у монополии часто оказывается в разы выше, чем у конкурентов.
Но в публичном пространстве идет другая игра: «Газпром» пытается убедить правительство, что компании предстоят очень крупные инвестиционные траты, связанные с освоением новых сложных (с точки зрения технологий и расходов) месторождений. Монополия стремится при этом нейтрализовать текущие планы Минфина по отмене льгот при налогообложении инфраструктурного имущества, одновременно настаивая на
«Он сидел там днями и ночами, что-то выращивал, таскал у других какие-то плоды» — так мать рассказывает о своем сыне-девятикласснике Георгии, увлеченном социальной игрой «Счастливый фермер». Она пребывает в полной уверенности, что игра бесплатная, но выясняется, что сын тратил «на покупку очков» 200–300 рублей в месяц. Ведь в нее играли все его знакомые и одноклассники, причем еще и соревновались друг с другом — у кого выше уровень.
«Счастливый фермер» — самая успешная российская социальная игра, в ней было зарегистрировано более 8 млн человек, в момент пика в нее играло по 2 млн человек в день. Всего на игре было заработано почти 20 млн долларов. Теперь издатель «Фермера» екатеринбургская компания i-Jet media хочет продаться. Себя она оценивает в 100 млн долларов. Ищет инвесторов на 25% своего УК, ведет переговоры с Almaz Capital Partners, DST/Mail.ru Group, «Финамом» и зарубежными инвестфондами. 70% вырученных денег планируется потратить на новых разработчиков, 30% хотят забрать учредители на личные нужды. Компания пытается оседлать волну «фермерского» успеха, ведь продолжать получать столь же высокие доходы от этой игры ей уже не удастся.
I-Jet media была основана в 2005 году Алексеем Костаревым и Дмитрием Шубиным, сразу начала производить игры, но не сразу научилась на этом зарабатывать. После финансового фиаско Алексей Костарев удалился на год в Кремниевую долину, там в 2007 году по совету одного венчурного капиталиста ознакомился с социальной сетью Facebook, где обнаружил новые специальные игры, очень простые, но рассчитанные на активное взаимодействие «френдов» — партнеров по сети. В игре надо было сделать что-то одно: вырастить огород, победить мафию или, наоборот, разграбить город. Игры распространялись бесплатно, а вот для того, чтобы быстрее попасть на новый уровень, купить какие-нибудь виртуальные семена или алмазные заточки, которые закалывают со стопроцентной гарантией, пользователям предлагалось заплатить доллар-другой. Это была так называемая бизнес-модель freemium, с тех пор широко распространившаяся по интернету: основной сервис бесплатен, а за остальное надо выкладывать денежки.
В зарождающихся российских социальных сетях — «Вконтакте» и «Одноклассниках» — таких проектов не было. Зато они уже вовсю набирали популярность в Китае. Когда в начале 2009 года платформу для социальных игр наконец сделала «Вконтакте», ее нечем было наполнять. И тут Костарев вышел к китайским фирмам с предложением. «Мы несли на рынок все, что нам давали», — вспоминает Костарев. Силами китайских программистов и была сделана первая великая русская социальная игра «Счастливый фермер» — практически калька с китайского продукта компании Elex. I-Jet media лицензировала его производство в России по модели разделения прибыли. Через несколько месяцев удачная китайская идея была взята за основу нынешним лидером рынка социальных игр американской компанией Zynga, ее игра Farmville насчитывала в момент пика более 30 млн ежедневных пользователей. (Кста
Компания QIWI Ltd, оператор крупнейшей платежной системы QIWI, приобрела 100% акций Первого процессингового банка. Благодаря этому она надеется решить сразу две задачи: во-первых, расширить ассортимент сервисов за счет банковских продуктов и тем самым избежать возможного снижения темпов роста, а во-вторых, снизить риски законодательных изменений, связанных с растущим вниманием Центрального банка к этому сектору в преддверии создания национальной платежной системы.
Не исключено, что в ближайшее время примеру QIWI последуют и другие участники рынка. Впрочем, банки тоже заинтересованы в интеграции своего бизнеса с платежными системами, которые являются недорогой инфраструктурой для дистанционного обслуживания клиентов.
Логика развития рынка платежных систем в России с самого начала была не такой, как в Европе и США, где они возникли в результате развития банковского бизнеса. У нас крупные банки довольно долго скептически относились к платежному бизнесу, считая, что для обслуживания клиентов им достаточно своих розничных сетей. Рынок платежей за сотовую связь, бурно развивавшийся в начале 2000-х, тоже по ряду причин был им неинтересен. Главная из них в том, что для этого необходимы специальные банкоматы, оборудованные функцией приема наличных (cash-in), которые стоят до 40–45 тыс. долларов, то есть на 30% дороже стандартных устройств. Даже сейчас в Москве средний платеж за мобильную связь не превышает 120 рублей, поэтому построение сети банкоматов с функцией cash-in в расчете заработать на мобильных платежах вряд ли бы быстро окупилось. А развивать параллельно сети банкоматов сеть терминалов банки посчитали нецелесообразным, поскольку через терминалы невозможно провести самую популярную у клиентов операцию — снятие наличных.
В итоге рынок моментальных платежей в России оформился в самостоятельную отрасль. Низкая стоимость терминалов (2–3 тыс. долларов), возможность установки в самых разных местах и отсутствие привязки к конкретному банку позволили их операторам хорошо заработать на росте сотовой связи в стране. Одной из таких компаний оказалась Объединенная система моментальных платежей (ОСМП), впоследствии преобразованная в QIWI Ltd.
В отличие от других игроков QIWI не развивала свою сеть, а предпочла работать с частными предпринимателями, покупавшими у нее терминалы. Фактически ОСМП была для их владельцев чем-то вроде Visa или Mastercard для банкиров. Частные партнеры ОСМП, в свою очередь, проводили собственную маркетинговую политику и создавали независимые бренды, например «Быстроплат», «Трансфермания», хотя расчетный центр у них был один. Конец такой «маркетинговой анархии» пришел в 2008 году, когда руководство ОСМП заявило о переходе всей сети на единый бренд QIWI и на унифицированный интерфейс. А в 2009 году QIWI Ltd поглотила одного из конкурентов — систему E-port. Благодаря этим шагам компания стала абсолютным лидером на рынке, увеличив свою долю с 29% в 2007 году до 49% в 2009-м (см. график 1).
Однако рынок с
Этого события некоторые инвестиционные банки ждали больше десяти лет. Госсобрание Якутии приняло в первом чтении поправку в закон, снимающую с компании «Алроса» статус закрытого акционерного общества (ЗАО). Статус был закреплен местными законами в 2003 году. Ни для кого уже не секрет, что такая форма приватизации была в свое время выбрана для защиты интересов местных якутских кланов. По закону купля-продажа акций ЗАО может проходить только с одобрения других акционеров, что в данном случае позволяло представителям республики сохранять управление компанией и контролировать финансовые потоки.
С 2001 года федеральная власть стала предпринимать попытки изменить ситуацию. Было решено закрепить контрольный пакет «Алросы» за центром и придать алмазной корпорации и ее финансовым потокам транспарентность. Долгих девять лет решение не удавалось провести в жизнь.
Компания «Алроса» создана в феврале 1992 года указом Бориса Ельцина. Она стала правопреемником вошедших в ее состав государственной алмазодобывающей компании ПНО «Якуталмаз», внешнеторговой организации «Алмазювелирэкспорт» и части подразделений комитета по драгоценным металлам и камням при Минфине РФ, занимавшихся сортировкой алмазов. Приватизация в Якутии шла в период тогдашней политики «берите суверенитета столько, сколько сможете» и личной дружбы Бориса Ельцина и Михаила Николаева, первого якутского президента. В результате акционерный пакет «Алросы» был распределен таким образом, что Якутии досталась доля больше, чем федеральному правительству. Изначально Российская Федерация имела 32% акций в «Алросе», Республика Якутия 32% в лице самой республики, и еще 8% акций находилось в руках улусов, которые, понятно, подчинялись республиканским властям. Якутский истеблишмент помимо акционерного закрепил за собой и оперативный контроль. С 1996-го по 2002 год этот контроль осуществлял Вячеслав Штыров, пересевший в кресло президента «Алросы» из кресла премьер-министра Якутии. И позднее команда Штырова фактически полностью контролировала финансы монополии.
Эти люди ревностно охраняли свои интересы. К примеру, в начале 2000-х в числе бенефициаров и акционеров «Алросы» оказались активные, успевшие прикупить бумаг компании инвесторы, среди них МДМ-банк, «Ренессанс Капитал», «Русские фонды», Prosperity Capital Management и другие. В сделках с акциями «Алросы» участвовало 23% акций, которые в свое время были распределены среди трудового коллектива. Делалось это полулегально, через серые схемы, поскольку купля-продажа акций ЗАО может проходить только с одобрения других акционеров, однако ни одной подобной сделки тогда не одобрялось. Менеджмент «Алросы» такая ситуация сильно беспокоила. Скажем, в марте 2005 года компания инициировала возбуждение девяти уголовных дел, чтобы добиться ареста своих акций в Депозитарно-клиринговой компании, выступавшей номинальным держателем в интересах «Ренессанс Капитала».
Пик влияния якутской группировки пришелся на конец 90-х, когда президен
Технопарки, один из ключевых элементов инновационной экономики, в последний год вызывают в России особый интерес. Дело, конечно, в проекте «Сколково», который имеет амбиции стать одним из лучших в мире. Но тут появляется много вопросов. Какая модель технопарка наиболее успешна сегодня? Каким он должен быть с точки зрения градостроительства и архитектуры? Каковы национальные особенности технопарков и как они сказываются на их эффективности? Изучая опыт мирового развития технопарков, на часть этих вопросов можно дать ответы.
Один из наиболее интересных и быстрорастущих технопарков мира — пекинский Чжунгуаньцунь. Возможно, это самый крупный научный парк: по площади он сравним с пятой частью Москвы — более 230 квадратных километров. Чжунгуаньцунь был создан в 1988 году, сегодня в нем работает более 20 тыс. компаний и около миллиона человек. Корреспондент «Эксперта» посетил Чжунгуаньцунь и попытался оценить его успехи.
В Китае любят рассказывать, что «электронная улица» Чжунгуанцунь стихийно сформировалась еще в начале 1980-х. Именно в районе Пекинского университета открылись первые в стране магазинчики, торгующие компьютерами и программами, здесь появились и первые местные программисты. Это правдивая история, но ее часто повторяют, чтобы оттенить другое. Технопарк Чжунгуаньцунь вырос не снизу, как американская Кремниевая долина. Он был создан сверху и развивается как национальный проект под строгим руководством китайского правительства.
Технопарки — это слепки национальной инновационной системы. Высокими технологиями в Китае занялись через восемь лет после начала рыночных реформ Дэн Сяопина. В 1986 году была утверждена государственная программа развития науки и высоких технологий — «Программа 863». В качестве приоритетных отраслей были выделены микроэлектроника и информатика, космос, оптико-волоконные технологии, генная инженерия и биотехнологии, энергосберегающие технологии и медицина. Через два года Китай приступил к реализации научно-производственной программы «Факел», ориентированной на коммерциализацию и индустриализацию наукоемких технологий. В том же 1988 году постановлением Госсовета Китая был учрежден и первый технопарк — Экспериментальная пекинская зона развития высоких технологий (позднее он был переименован в Научно-технологическую зону Чжунгуаньцунь» или сокращенно Z-park).
Технопарк Чжунгуаньцунь стал приоритетным государственным проектом. Он должен был не только привлекать иностранные инвестиции, стимулировать высокотехнологичные разработки и создавать благоприятные условия для их коммерциализации, но и стать пилотным проектом такого рода. Вслед за Пекином сеть технопарков должна была возникнуть по всему Китаю. Сейчас в стране более 130 технопарков.
Первоначально зона технопарка охватывала территорию площадью 100 квадратных километров. Научный парк не случайно был расположен на северо-западе Пекина. Именно здесь находятся более ста научно-технических институтов и лабораторий, а также сильнейшие в
Почему существует безработица, при том что на рынке труда, как правило, есть вакансии? А если их нет, то почему рынок труда далеко не всегда ведет себя так, как предписывает «крест» из кривых спроса и предложения, знакомый ныне любому старшекласснику? То есть зарплата не снижается до тех пор, пока удешевление труда не простимулирует создание дополнительных рабочих мест и это не приведет к «очистке» рынка, иными словами, к полной занятости?
Первым, кто по-настоящему задумался над этими вопросами, был Джон Мейнард Кейнс, сделавший краеугольным камнем своей теории кризисов отказ от так называемого постулата однородности. Согласно этому постулату, до Кейнса особому сомнению не подвергавшемуся, изменение масштаба цен, инфляция или дефляция, сама по себе не оказывает влияния на реальные параметры экономики (во всяком случае, по истечении некоторого непродолжительного периода адаптации), в том числе на уровень занятости.
Однако реальная ситуация Великой депрессии наводила на мысль, что этот постулат не вполне соответствует реальности. И для тех, кто ищет работу, номинальная величина заработной платы, резко упавшая из-за вызванной кризисом дефляции, все же имеет значение. Очевидно, что при прочих равных условиях более низкая номинальная зарплата, предлагаемая работодателем, как минимум приводит к увеличению продолжительности поиска работы. А на более защищенных рынках труда, какими уже в то время были рынки скандинавских стран, с регулируемым минимумом заработной платы и поддерживаемым профсоюзами солидарным уровнем оплаты труда равной квалификации на разных предприятиях, дефляция просто «убивала» рабочие места.
Вытекавшие отсюда практические рекомендации и дальнейшая судьба кейнсианских представлений о негибкости цен хорошо известны. Стремительное завоевание научных и политических умов, затем — громкое монетаристское осмеяние и, наконец, некий синтез в виде краткосрочно малоподвижных, «липких» цен и дисбалансов спроса и предложения, влияющих не на сами цены, а на ожидания, — все то, на чем сегодня пока что держатся концепции монетарного и фискального влияния на рынки.
Подход нынешних лауреатов к причинам возникновения безработицы не менее любопытен, но держится на несколько иной черте «несовершенства рынков» — различных помехах, «трениях», препятствующих соединению покупателей и продавцов. В итоге формируются такие цены, которые не «расчищают» рынки полностью.
С политической точки зрения любопытен вопрос: стимулирует ли это, подобно теории Кейнса, государственное вмешательство? Все это важно, конечно, прежде всего для рынка труда, ведь если из-за структурных проблем рынок не в состоянии устанавливать «правильные» цены, то это может означать застойную безработицу даже при безупречном использовании макроэкономичеких — фискальных и монетарных — рычагов.
Нынешнюю премию получили экономист из Массачусетского технологического института Питер Даймонд, исследователь рынка труда из Северо-Западного университета США Дейл Мортенсен
Второй раз представители инновационных кругов из Силиконовой долины посещают Москву в рамках форума «Глобальное инновационное партнерство». Россия становится интересной венчурным фондам с мировой известностью. Еще совсем недавно инвесторы предпочитали вкладываться исключительно в местные компании, а сейчас в поисках большей эффективности активно работают в Китае, Индии, Израиле и вот в России. Глобализация индустрии диктует глобальное поднятие капиталов, к тому же венчурным капиталистам интересны рынки с хорошим потенциалом развития. Россия становится более понятной во многом благодаря государственной политике. Американские инвесторы уже договариваются об инвестициях в Сколково, о создании совместных фондов, об открытии своих офисов. «Сейчас время думать о России», — говорит член американской делегации, наш соотечественник, один из партнеров венчурного фонда Helix Ventures Евгений Зайцев.
Карьера Евгения Зайцева, окончившего медуниверситет в Барнауле, должна была развиваться на фоне всеобщего развала в начале девяностых, когда многие поменяли медицинский халат на имидж мелкого коммерсанта. Однако Евгений был увлечен учебой, научными исследованиями на кафедре нормальной физиологии и общественной деятельностью. После аспирантуры Зайцев совместил научные изыскания с прикладным аспектом — в районе Семипалатинского ядерного полигона, где была развернута федеральная программа для изучения и ликвидации последствий ядерных испытаний. Там он стал замдиректора по науке специально созданного НИИ региональных медико-биологических проблем. Работа, по словам Евгения, велась уникальная, в нее были включены около 80 групп из ведущих академических институтов и вузов страны, а также специалисты из США и Европы. Зайцев занимался этой работой семь лет, в течение которых были решены многие научные задачи. Назревал новый период жизни. «Я думал о частном бизнесе на базе своих медицинских и биологических знаний, — рассказывает Евгений, — но точной цели у меня тогда не было». Зато было ясно, что для бизнеса нужны знания, которых не давал медицинский университет.
Зайцев раздумывал, куда ехать за новыми знаниями — в Москву, в Европу или в Америку, — и направил заявления в разные бизнес-школы. И в итоге оказался в числе 360 слушателей, выбранных из 8 тысяч заявителей, в одной из лучших школ в мире — Стэнфордской. Вероятно, думал он позже, сыграла роль его научная и организационная деятельность в семипалатинской программе, поскольку Стэнфорд из поступающих предпринимателей и бизнесменов старается отбирать прежде всего тех, кто имеет хороший потенциал развития. Зайцев не хотел терять связь со своей профессией, он хотел себя «апгрейдить», чтобы заняться каким-то бизнесом непосредственно в сфере медицины и биологии. И совершенно не думал становиться венчурным капиталистом, хотя многие поступающие в школу только об этом и мечтали.
На первом курсе Зайцев постигал азы экономики, менеджмента, бухгалтерии и финансов, управления компанией и персоналом. Кро
«Единая Россия» одержала победу на всех выборах в региональные парламенты, проводившиеся 10 октября. Победные проценты в регионах разнятся. Наиболее высоки они в Туве, где за «Единую Россию» проголосовало 78,39% избирателей. Меньше всего единороссы получили в Новосибирской области — там за них было подано 44,8% голосов. Весьма впечатляющий результат у «Единой России» в Белгородской области — 66,4% голосов. В остальных регионах — Магаданской, Челябинской и Костромской областях результаты единороссов оказались в среднем выше 50% (50,94, 56,43 и 50,07% соответственно).
Тувинские результаты вряд ли дают повод для каких-то особенных комментариев: итоги выборов в небольших национальных республиках традиционно предсказуемы. Исключение составляют ситуации внутриэлитных конфликтов — как было в той же Туве после выборов 2005 года, когда многие влиятельные местные политики из-за конфликта с главой республики вышли из «Единой России» и прошли в парламент как представители Партии жизни. Однако этот конфликт сейчас исчерпан.
В Белгороде, где «Единая Россия» набрала более 66% процентов, такой результат, по мнению заместителя директора Центра политических технологий Алексея Макаркина, объясняется фактическим отказом региональных отделений оппозиционных партий — прежде всего «Справедливой России» — от реальной борьбы с единороссами. Оппозиционеры попытались действовать в парадигме думских выборов 2007 года, когда политики заботились лишь о прохождении в парламент и избегали открытой борьбы с партией власти. Белгородские справороссы могут рассчитывать лишь на «льготный» мандат, набрав чуть более 5%. Это свидетельствует о неэффективности их тактики в нынешних условиях.
В Челябинской и Новосибирской областях, где «Справедливая Россия» провела активные избирательные кампании, она, наоборот, добилась хорошего результата (14,6 и 16,3%). Хотя в Новосибирской области «Единая Россия» не смогла набрать абсолютного большинства на голосовании по партийным спискам, тем не менее почти 45% голосов — с учетом того, что по партспискам в области распределяются лишь 38 из 76 мандатов, — это результат уверенный. Особенно для традиционно конкурентной политической среды области.
Алексей Макаркин обращает внимание, что оппоненты теперь обвиняют единороссов в использовании сомнительных избирательных технологий, что, как ни странно, относительно хороший симптом. Нужда в технологиях появляется в условиях хоть какой-то конкуренции.
Нынешние выборы позволили «Единой России» ликвидировать последствия некоторых неприятных для нее поражений на местном уровне. На выборах в Томскую городскую думу «Единая Россия» набрала 42,3% голосов по партийным спискам. Кроме того, кандидаты, поддержанные «Единой Россией», победили в 17 из 18 одномандатных округов (всего в Томской городской думе 36 депутатов). В 2005 году первое место на выборах в гордуму заняла Российская партия пенсионеров, набравшая почти 20% голосов («Единая Россия» — около 18%). Это стало политической сенсацией почти
Только ленивый еще не сравнил пространство вновь открывшегося Дома фотографии с Музеем Гуггенхайма в Нью-Йорке. Все из-за белизны стен и отдаленно напоминающего спираль устройства лестниц, связывающих этажи. На самом деле новое здание отличается от Музея Райта не меньше, чем от старого Дома фотографии с его замысловатой планировкой, узкими лестницами и тесными залами. Теперь там высокий атриум, в который выходят расположенные в семь ярусов выставочные залы, по счастью, не закрученные, как в Музее Гуггенхайма, вдоль спирального пандуса, где ты никогда не можешь постоять на ровном месте, а расположенные один над другим. Они-то и связаны лестницами, которые заставляют вспоминать архитектуру Райта, что, впрочем, тут же забывается, как только начинаешь там перемещаться, поскольку работает это пространство совершенно по-другому: самым эффектным зрелищем является вертикаль атриума, подчеркнутая прозрачной лифтовой шахтой, но все самое главное, то есть экспозиционное пространство, подчинено протяженным горизонталям.
Открытие отметили три выставки. Одна — из фондов Музея фотографии (фото начала ХХ века плюс советские хиты от Родченко до Ахломова), вторая — портреты Иосифа Бродского, сделанные Сергеем Берменьевым, настолько же скучные, насколько известные, третья выставка «Флюксус: поживем — увидим…» отмечает новое качество музея как центра мультимедийных и прочих современных искусств.
Большая, отметившая второе рождение Дома фотографии ретроспектива движения «Флюксус» — вещь правильная по двум причинам. Во-первых, потому что это одно из немногих явлений, которые в России не слишком хорошо известны. Во-вторых, потому что может служить идеальным предисловием ко всем без исключения последующим выставкам современного искусства, которое теперь, как оказалось, тоже входит в сферу интересов музейного центра на Остоженке. Идеальным — потому что Fluxus, втянувшее в свою орбиту в разное время разных художников и музыкантов и пережившее свой пик в 60–70-е годы, продемонстрировало едва ли не весь набор жанров, ходов и манипуляций с предметами искусства, актуальными и по сей день.
Но если история Fluxus начинается в 60-е, то все, что хотели сказать участники движения, было сформулировано еще в 1910–1920 годы Марселем Дюшаном и художниками-дадаистами. Dada тоже явление у нас не слишком известное. Оно зародилось в начале 1910-х и превратилось в движение в разгар Первой мировой войны. Собственная война dada велась с любыми сколько-нибудь традиционными представлениями об искусстве. Ну, например, с тем, что художник должен прозревать прекрасное в мире. Или что плодом деятельности художника должно быть произведение — картина, статуя или что угодно, что он сотворил, руководствуясь своим талантом и мастерством. Их же идея состояла в том, что любая вещь может стать произведением искусства, если ее объявить таковым. Чтобы эта мысль выразилась с наибольшей ясностью, Марсель Дюшан представлял в качестве своих произведений те предметы, которые не позволяли их заподозр
Почему режиссер Балабанов вызывает такие острые чувства у большинства обитателей нашей родины, оставляя почти индифферентными иностранцев, сколь бы интеллигентными они ни были? Вряд ли существует рациональный ответ. Фильмы Балабанова с трудом поддаются логическому анализу, и уж точно невозможно разобраться в обертонах тех эмоций, которые вызывают его работы. «Брат» или «Груз 200», «Война» или «Мне не больно» — нечто интимное, невербализуемое, чисто русское. Так и с «Кочегаром».
Автору этих строк во время просмотра картины вспоминалось минувшее дымное лето (хотя действие фильма происходит не здесь и не сейчас — вдалеке от Москвы, зимой, в разгар «лихих» 1990-х), от которого он сбежал в Европу. В северной провинции одной из европейских стран посреди крохотной деревни мне довелось зайти в старенькую церковь, довольно невзрачную на вид, на стенах которой обнаружились полустертые фрески пятнадцатого века — как выяснилось, знаменитые на весь мир «Пляски смерти». Длинной вереницей идут по периметру здания люди: знатные дамы, пастушки, старики, дети, монахи, рыцари, менестрели, — и каждый держит за руку труп, оскаливший зубы в жутковато-иронической ухмылке. В принципе жанр dance macabre давний, заслуженный, освоенный и кинематографом (вспомнить хоть «Седьмую печать» Бергмана). Но ни для кого он не органичен настолько, как для Алексея Балабанова.
Близость постперестроечной России европейским «темным векам» режиссер сформулировал еще в своей второй картине, брейгелевском «Замке» по Кафке. Отсчет утопленников и прочих жмуриков велся из фильма в фильм все более тщательно, и так было вплоть до «Жмурок» — подлинного танца смерти, в котором Балабанов заставил зрителя-чистоплюя сполна прочувствовать весь юмор ситуации: мафиозных паханов, лихих киллеров, криминальных авторитетов, а также знаменитых артистов (игравших все эти роли) планомерно косила одна коса. В «Грузе 200» и «Морфии» фарс все чаще чередовался с трагедией. Постепенно дело дошло до «Кочегара» — уже совсем не комических поминок по последнему десятилетию ХХ века, когда человеческая жизнь окончательно упала в цене.
Место действия — ад. Именно так выглядит закопченная кочегарка, в которой проводит свои дни и ночи одинокий смотритель, главный герой фильма — контуженый ветеран Афгана (Михаил Скрябин, памятный по роли вьетнамца Суньки из «Груза 200»). Иногда к нему заходят гости, бывшие однополчане, ныне — пацаны в законе, затаскивающие с улицы обернутые полиэтиленом трупы и сжигающие их в печах. В принципе под пленкой может быть любой, и однажды жертвой оказывается единственная дочка кочегара — местная красавица (эффектная питерская модель Аида Тумутова), некстати полюбившая чужого хахаля. В стороне от всеобщей пляски смерти лишь сам кочегар: кому-то ведь надо подбрасывать угольку в топку. По сути, он — тот же Харон, помогающий душам отправиться на тот свет, и потому хранит нейтралитет. Впрочем, до поры до времени. Вскоре и он вынужденно включается в макабрический танец, закольцовывая трехкопеечный сю
Тема «Убежища», однако, напоминает и о предыдущей работе Франсуа Озона: в центре событий — беременная женщина. Изабель Карре («Дети века», «Сердца») играет наркоманку, которая ждет ребенка на отдаленном курорте, ее бойфренд, наследник богатого семейства, недавно умер от передозировки. Другом и партнером героини становится одинокий гей (Луи Ронан-Шуази), который готов стать матерью ребенка вместо нее. Перед выходом фильма в российский прокат режиссер ответил на вопросы «Эксперта».
— Довольно редкий случай — вы снимали не актрису, сыгравшую беременность, а действительно беременную актрису Изабель Карре. Выходит, если бы она не была беременна, фильма бы не было?
— В принципе да, признаюсь: для «Убежища» мне была нужна не конкретно эта актриса, а беременная женщина. Вообще-то, я этот фильм вовсе не собирался снимать. Это случилось внезапно. Как-то раз я собирался уехать из Парижа на уик-энд. В дверях меня поймал звонок моей подруги-актрисы. Она сообщила, что ждет ребенка. Я вскричал: «Всегда мечтал снять фильм с беременной актрисой! Ты согласишься?» Через два дня она перезвонила и отказала, сказав, что не сможет одновременно быть актрисой и беременной женщиной. Это был ее второй ребенок, и она уже знала, что такое — работать со мной…
Я отчаялся, но сутки спустя меня утешила моя директриса по кастингу. Оказалось, что в Париже есть еще как минимум три беременные актрисы. Одной из них оказалась Изабель Карре. Я предложил проект ей, поскольку это казалось интересным: ее имидж связан с крайне инфантильным образом, и я хотел показать, как девочка становится зрелой женщиной. Она согласилась — и дело было в шляпе! Сценария у меня еще не было. Я знал только первые десять минут. Мужчина и женщина — наркоманы, он умирает от передозировки, она остается в одиночестве, беременная. Куда ей податься дальше?
— В Страну Басков — именно туда едет ваша героиня. А почему?
— Это было условие Изабель. Она собиралась ехать именно туда, чтобы ее беременность протекала в спокойных, курортных условиях. У нее было и второе условие: родиться в фильме должна была девочка. Ведь сама Изабель была беременна мальчиком. Ей не хотелось, чтобы ее сын потом увидел фильм и решил, что в нем рассказана его подлинная история. Собственно, это дало мне идею для завершения фильма.
— У вас в последних фильмах немало беременных женщин и младенцев…
— Да, что-то многовато. Больше не буду, обещаю!
— А что вас так влечет в этой теме? Метафора творческой плодотворности?
— Беременность — то, чего лично я, к сожалению, никогда не смогу испытать. Для мужчины беременная женщина — величайшая загадка: он теряется, испытывает испуг, любопытство… Невозможно примерить на себя, что чувствует беременная женщина. Тем интереснее это показать.
— У вас, при всей тяге к сюрреализму, редкий дар натуралиста. Не только беременность показана крайне реалистично, но и начальная сцена, где герои принимают наркотики. На мировой премьере в Сан-Себастьяне кому-то в зале даже стало плохо.
— Наркотики часто предстают в фил
Разночтение нового романа Быкова, продолжающего линию «Оправдания» и «Орфографии», будет связано, скорее всего, с тем, что в нем есть претензия — и весьма размашистая — на историческую и идеологическую достоверность.
Продолжая (в последней части трилогии) игру в реальных исторических декорациях, Быков танцует от 1926 года, времени излета НЭПа. Все очевиднее становится, что нелепая пересменка с жовиальными (очень уж любит автор это словечко!) спекулянтами, пирующим уголовным элементом, неопределенно подбраживающим суслом прошлой эпохи, блэкджеком и шлюхами подходит к концу. Человеческая пена вот-вот схлынет, и есть ощущение, что на смену ей придет нечто нечеловеческое. Тогда-то в тяжелом предгрозовом воздухе душного (гниющего, тлетворного, разлагающегося — опять ряд авторских эпитетов) Ленинграда соткался, что твой Хоттабыч (ряд ассоциаций должен быть продлен, это далеко не самая близкая), некий маг-волшебник-виртуоз, имеющий свой счет и к городу, и к отдельным его обитателям. Что-то напоминает, не правда ли? «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах…»
Разница же между булгаковскими чертями и быковским Остромовым — приблизительно как между Москвой и Петербургом. Последний, при всей своей декларативной призрачности, по натуре рационалист и в любом оккультном мошенничестве следит прежде всего за руками. Быков, даром что москвич, подметил это точно: его герой, во-первых, происходит от реального исторического прототипа, во-вторых — избрал и другое место для воплощения, и другой стиль. В насквозь масонский город, где даже на фронтоне Казанского собора при желании можно усмотреть известные масонские символы (Лучезарная Дельта, она же символ Всевидящего Ока у христиан), Борис Васильевич Астромов (у Быкова — Остромов), он же Борис Кириченко, прибывает из славного теми же духовными (в смысле масонскими) подвигами города Турина, вооружившись надежными верительными грамотами. Но густая, жестко иерархическая имперская столица хоть и привычно загнивает, но на пришлеца реагирует очень остро — и Остромов пропадает, чтобы выплыть в другом времени, в той самой пене межеумочных дней. И тут в его сети попадается подлинная жемчужина, которую он, как все излишне полагающиеся на рацио, поначалу принимает за дегенеративный нарост. Второй герой романа является из Крыма и, по признанию самого автора, ведет родословную от трех реальных личностей. Читателю же он, скорее всего, напомнит знаменитого мистика Даниила Андреева.
Это далеко не полный список реальных исторических персонажей, то выступающих под символическими масками, то сливающихся в некоей условной совокупности по двое-трое в одном герое. Их узнаваемость (Максимилиан Волошин, Александр Грин, Александр Введенский, Николай Олейников…) плюс взятый за основу романа реальный сюжет — создание в Ленинграде масонского кружка под контролем ОГПУ — непременно даст почву для оценки «Остромова» с точки зрения исторической релевантности, как уже произошло в свое время, в частности, с быковск
Джон Пеппер прошел путь от маркетолога до президента в Procter & Gamble — лидера мировой индустрии бытовой химии и предметов личной гигиены. И задумал поделиться знаниями, почему компания с более чем столетней историей до сих пор остается на плаву, находя новые инструменты для поддержки старых брендов и создания новых. Оказывается, все благодаря тому, что в ее культуре прочно закреплены две важнейшие ценности.
Первая: доверительное отношение ко всем сотрудникам компании, что позволяет им раскрыться. Один из примеров — запуск в России моющего средства Fairy с яблочным запахом. В центральном офисе многие считали, что яблоко слишком экзотично по сравнению, скажем, с апельсином. Но российские сотрудники убедили руководство, что яблочный запах в России ассоциируется с домом. И что же? Риск оказался оправдан: продажи показали, что Fairy-яблоко в нашей стране лидирует.
Вторая: потребителя надо считать центром, вокруг которого вращается вселенная бизнеса. Стоит внимательно относиться к его предпочтениям, но нельзя надеяться на постоянную лояльность. Например, выпускавшийся в течение длительного времени дезодорант Old Spice вдруг стал восприниматься молодежью как атрибут «старикашек»: с детства все видели, как им пользовались отцы. Из-за этого P&G начала терять рынок. Но правильная оценка ситуации и постоянное наблюдение за аудиторией позволили вовремя провести рекламную кампанию и втолковать публике, что Old Spice для молодых и активных.
Пеппер объясняет, что две важнейшие ценности, как ни странно, не являются само собой разумеющимися даже для представителей старых компаний. Но долгая жизнь в бизнесе заставила его оценить их судьбоносность. И страницы немалого труда посвящены тому, чтобы максимально донести эту истину до читателя. Если не вдолбить, наконец.
Кажется, будто флирт существовал всегда, с тех самых пор, как на земле появились мужчина и женщина. Кокетство, жеманство… Да и персонажи Бальзака и Мопассана разве не флиртовали? Однако историк, изучающий флирт в ходе эволюции, считает, что как явление он замечен лишь в первой трети XIX века. Зародившись у англосаксов, во Франции он был поначалу признан заразой: если французы держали своих девиц под неусыпным надзором, то англосаксы в защите добродетели не уповали на одну лишь религию, а постарались вручить женщине оружие разума: мол, флиртуй, но береги себя. Французы были шокированы. Но вскоре на арену вышли медики и заговорили о женской гигиене. Потом Леон Блюм наделал шуму книгой «О браке». И в моду вошла игра во флирт — пока еще целомудренное бесстыдство. Но от него оказался один шаг до свободы в духе Марии Башкирцевой с ее знаменитым дневником (бесстыдница, к слову, умерла девственницей). А там уж случилась Первая мировая, а с ней — военные «крестные» и санитарки и юная Симона де Бовуар с попытками «потрогать свободу хоть одним пальцем». Уже после Второй мировой она напишет эссе «Второй пол», которое произведет впечатление разорвавшейся бомбы, пойдут вечеринки с танцами и джазом и поцелуи в кино и автомобилях. В пятидесятых флиртующим придется испить чащу из смеси пуританизма и модерновой раскованности, ну а членам Французской компартии флиртовать и вовсе не разрешат. В 1958 году Ватикан обрушится на Брижит Бардо за роль Евы в фильме «И Бог создал женщину», но революцию нравов уже не остановить: молодежь «не знает ни стыда ни совести»…
Вооружившись богатым документальным и литературным материалом, журналист и историк Фабьенна Каста-Розас со всех сторон рассмотрела, что же такое флирт, как он эволюционировал от «беленькой гусыни» до лозунгов мая 68-го и что же сталось с ним сейчас. Вышло увлекательное чтиво.
Эта книга просто клад для тех, кто любит все «про медицину». Должно быть, именно в угоду читателям, жадным до врачебных дел, автор так щедр на обилие деталей: описания гепатита или родов на дому соседствуют со сложной операцией на сердце — с крупным планом вскрытия груди электропилой, имплантацией шунтов и прочими манипуляциями. Вот в этот-то интригующий антураж вмонтирован главный герой «Возвращения из Индии» — молодой врач Бенци Рубин. Говорят: человек не то, чем он хочет быть, но то, чем не может быть. На эту тему как раз вся содержательная часть романа — о крахе иллюзий. История эта длинная, некоторые эпизоды скучны и тривиальны, но сильно цепляет фиаско доктора Рубина на профессиональном поприще и в любовных отношениях. Он мечтал стать блестящим хирургом и полагал, что для этого есть все основания: талант, страсть к медицине, знания. Однако в престижной тель-авивской клинике, где Бенци практиковался в хирургическом отделении и где хотел остаться, ему прочат будущее терапевта, поскольку для хирурга он слишком медлителен и нередко задумывается со скальпелем в руке.
Влюбившись в жену патрона, женщину на двадцать лет старше, Бенци после смерти ее мужа захотел большего, чем сексуальные отношения, — полного господства над ней. Но оказалось, что его возлюбленной это не нужно, а нужно быть одной или с кем-нибудь, только не с ним. Так что она уезжает в Европу наслаждаться жизнью без Бенци.
Эти и другие злоключения доктора, в том числе его вынужденное путешествие в Индию за собственным ребенком, на матери которого он женился непонятно зачем, поданы классиком израильской литературы под острой приправой буддизма, переселения душ, мистики, психоанализа и размышлениями о начале и конце Вселенной. Короче всем, что на уровне популяризаторского изложения интригует и возбуждает массового читателя.
Сентябрь не оправдал ожиданий продавцов квартир. Несмотря на завершение сезона отпусков, массовый спрос на рынок вторичного жилья не вернулся. «Люди интересуются объектами, ездят на просмотры квартир, но заключают сделки неохотно. Лишь в конце сентября объемы продаж стали постепенно восстанавливаться», — сетуют риэлтеры. Сдержанный оптимизм царит только на рынке новостроек. Похоже, платежеспособный спрос плавно смещается сюда: этому, в частности, способствует повышение доступности ипотечных программ. По оценкам риэлтеров, в некоторых строительных проектах доля ипотечных сделок уже превышает 50%.
По данным Росреестра, в сентябре на вторичном рынке жилья Москвы было зарегистрировано около 6 тыс. сделок. Это, соответственно, на 23% и 7% меньше, чем в июле и августе. В целом по итогам третьего квартала число сделок уменьшилось на 19% по сравнению со вторым кварталом. Примерно на треть сократились объемы ипотечного кредитования.
По мнению участников рынка, такая безрадостная статистика — последствие сезонного спада покупательской активности, который в этом году усилился из-за аномальной жары. В сентябре, поясняют риэлтеры, закрывались и регистрировались Росреестром как раз августовские сделки. Высказываются и другие версии, объясняющие кризис продаж. По одной из них, исчерпан отложенный спрос, выплеснувшийся на рынок в начале года. По другой — из-за возобновившегося в первом полугодии роста цен постепенно сузился круг потенциальных покупателей квартир. Ежемесячно цены на вторичном рынке растут на 1,3–1,5% и составляют сегодня около 155–160 тыс. рублей за квадратный метр. За девять месяцев квартиры подорожали на 7–9%. По прогнозу гендиректора компании «НДВ-Недвижимость» Александра Хрусталева, до конца года цены вырастут еще на 5–7%.
В сентябре на 8,1% увеличился объем предложения: на продажу было выставлено около 50 тыс. квартир. Это весьма существенный прирост. Для сравнения: в периоды покупательской активности объем предложения на вторичном рынке составлял 30–35 тыс. квартир.
Спросом по-прежнему пользуются относительно недорогие квартиры экономкласса. По оценкам гендиректора агентства МИАН Василия Митько, в августе средняя сумма сделки на вторичном рынке составляла 7,6 млн рублей, а в сентябре бюджет покупки снизился до 6,8 млн рублей. По словам гендиректора компании «Ипотек.Ру» Дмитрия Овсянникова, повышенный интерес к экономичным форматам жилья объясняется еще и тем, что большинство недорогих квартир задействованы в обменных операциях.
А вот на рынке новостроек риэлтеры и застройщики заметили восстановление спроса после летней стагнации. По словам гендиректора аналитического консалтингового центра «Миэль» Владислава Луцкова, количество обращений в компанию с целью приобретения новостроек в сентябре увеличилось на 40%. «Мы не ожидали резкого всплеска спроса в сентябре, однако объемы продаж выросли», — говорит один из девелоперов.
Воодушевившись, застройщики принялись выводить на рынок новые проек
ЗАО «Дон-строй инвест» с 1 октября 2010 года начало продажи в объектах высокой степени готовности и уже введенных в эксплуатацию жилых комплексах. Основной объем предложения приходится на объекты бизнес-класса, строительство которых заканчивается уже в этом году — «Дом на Беговой», «Измайловский» и «Дом в сосновой роще», а также жилой комплекс «Лосиный остров», строящийся на границе одноименного национального парка, со сроком сдачи в 2011 году.
Строительство этих объектов сейчас ведется при финансовой поддержке ОАО «Банк ВТБ». В целом за период август–декабрь 2010 года в партнерстве с банком завершается строительство семи жилых комплексов общей площадью более 700 000 кв. м.
Ценовая политика ЗАО «Дон-строй инвест» рассчитана на максимальное удовлетворение накопившегося на рынке отложенного спроса и позволяет приобрести квартиру в близком к завершению объекте на выгодных условиях — от 112, 5 тыс. рублей за квадратный метр. Общий объем предложения, выводимый компанией «Дон-строй инвест» на рынок в данных объектах, превышает 85 тыс. кв. метров.
Вместе с открытием продаж ЗАО «Дон-строй инвест» представляет совместную с ВТБ 24 ипотечную программу, предлагающую клиентам компании специальные условия на приобретение квартир: кредит без дополнительного обеспечения, первоначальный взнос от 20%, единая процентная ставка на весь период кредитования (без надбавки в период до оформления права собственности) от 12,1% в рублях.
В первые дни октября завершил работу VI Российский форум лидеров рынка недвижимости RREF-2010. Среди его наиболее значимых событий — награждение лауреатов Национальной премии в области достижений в жилищном строительстве. Победителями стали проекты жилой недвижимости городского и загородного форматов в сегменте доступного жилья.
Причем большинство отличались явной социальностью, что сразу дало повод говорить о новом тренде в профессиональной среде — интересе к общественно-полезному девелопменту.
В частности, идея мини-полиса, или «малого города», от девелопера «Сити-XXI век» была удостоена высшей оценки жюри. Мини-полис Радужный, который компания возводит в подмосковном Видном, получил первую премии в номинациях «Новый формат» и «Новации в бизнесе». Мини-полис — принципиально новый подход к освоению и застройке городских территорий, направленный на построение гармоничного пространства для проживания. В основе — система добровольных социальных обязательств, которые инвестор берет на себя в ходе реализации девелоперского проекта. К таковым можно отнести принципы так называемого зеленого девелопмента, ресурсосбережение, развитие дополнительной детской, молодежной и спортивной инфраструктуры, поддержание добрососедства и активной социальной среды.
В октябре–ноябре стартуют продажи самого масштабного объекта недвижимости центра Москвы — комплекса «Садовые кварталы», строящегося на 11 га в районе Хамовники.
«Выход проекта на рынок станет настоящим событием и для специалистов, и для клиентов, — комментирует коммерческий директор УК “Уникор”
С начала года объемы ипотечного кредитования в Москве и области ежемесячно увеличивались на 10–15%. Однако в третьем квартале активность заемщиков резко снизилась. В частности, в столице количество зарегистрированных ипотечных сделок сократилось на 19% по сравнению со вторым кварталом. Впрочем, риэлтеры и банкиры уверены, что негативная динамика — временное явление.
По экспертным оценкам, в этом году будет выдано ипотечных кредитов на 320–360 млрд рублей. Львиную долю займов возьмут жители Московского региона. «Объем ипотечных сделок растет. По нашим оценкам, в этом году объемы кредитования увеличатся не менее чем на 60 процентов», — прогнозирует руководитель аналитического центра корпорации «Инком» Дмитрий Таганов.
По словам руководителя дирекции обслуживания физических лиц Райффайзенбанка Андрея Степаненко, осенью клиенты стали более активно обращаться за консультациями, возросло количество заявок на получение ипотечных кредитов. В сентябре объемы кредитования увеличились по сравнению с летними показателями.
По большей части ипотечные операции совершаются на рынке вторичного жилья. «В структуре продаж с помощью ипотеки преобладают сделки на вторичном рынке. На них приходится около 70 процентов», — констатирует гендиректор агентства МИАН Василий Митько. По словам Дмитрия Таганова, средний объем займа при покупке квартиры на вторичном рынке составляет порядка 3 млн рублей. Такие покупки чаще всего совершаются с целью улучшения жилищных условий.
По оценкам компании «Кредитмарт», на первичный рынок жилья приходится около 25% выданных кредитов. При этом объемы кредитования на рынке новостроек стабильно растут. «В конце прошлого года доля покупок с использованием ипотечных кредитов в Москве и Московской области составляла три процента, а этим летом выросла до 15 процентов», — говорит первый вице-президент ГК ПИК Артем Эйрамджанц.
По данным компании «Миэль», средняя ставка до оформления права собственности при кредитовании квартир в новостройках (обеспечением является залог прав требования по договору долевого участия или договору инвестирования) в сентябре составляла 15,7% годовых в рублях. Впрочем, пока преждевременно заявлять о восстановлении кредитования новостроек в докризисных объемах. «Если до кризиса банки охотно давали кредиты на покупку строящегося жилья даже на этапе котлована и зачастую не предъявляли обязательных требований по аккредитации объекта банком, то сегодня картина прямо противоположная. Большинство банков придерживаются консервативной политики кредитования на первичном рынке недвижимости и предпочитают сотрудничать с застройщиками, которые работают по 214-ФЗ или завершают строительство», — отмечает гендиректор компании «Кредитмарт» Юлия Купко.
Восстановление ипотечного кредитования сопровождается обострением конкуренции. На ипотечный рынок вернулись крупные банки, приостановившие свои программы во время кри
В кризис многие игроки рынка недвижимости, столкнувшись с резким снижением спроса на жилье и дефицитом банковского финансирования для развития проектов, стали искать новые бизнес-направления. Одним из них стал fee-development — услуги по управлению чужими девелоперскими проектами. В частности, спрос на такую услугу предъявили крупные подмосковные землевладельцы. Управлять проектами берутся отколовшиеся от крупных девелоперских компаний трудовые коллективы топ-менеджеров.
Компания Kaskad Family была создана в 2008 году выходцами из «Родекс групп» — холдинга, считающегося одним из крупнейших операторов рынка загородной недвижимости. Накопленный за время работы в «Родексе» опыт оказался востребован. Одним из крупных клиентов Kaskad Family стали структуры, аффилированные с группой «Коалко» известного предпринимателя Василия Анисимова, владеющие крупными земельными участками на юге Подмосковья. Kaskad Family получила контракты на управление земельными активами этой компании. Сейчас на разной стадии реализации находится сразу несколько проектов строительства коттеджных поселков с площадью застройки от 15 до 60 га каждый.
Об опыте управления проектами, а также об изменениях, которые происходят на рынке загородной недвижимости, рассказывает председатель совета директоров Kaskad Family Валерий Мищенко.
— Как получилось, что вы стали фи-девелопером?
— Как таковой модели фи-девеломента на рынке загородной недвижимости до 2008 года не существовало. Но в кризис мы увидели, что много активов находится в руках у компаний, для которых бизнес, связанный с «загородкой», является непрофильным. Девелоперскую компетенцию внутри себя формировать долго и неэффективно, хотя некоторые пошли по этому пути, учредив дочерние компании и поручив им коммерциализацию земельных активов. В целом же многие финансовые структуры, которым достались в качестве обеспечения земля или другая недвижимость, оказались на распутье. Землевладельцы стали искать возможности для выхода в деньги. При этом оптовый рынок перестал существовать: сделок с крупными участками до сих пор почти нет. И мы поняли, что, собрав компетенции под одной крышей, можно стать полезными для таких структур с точки зрения превращения земли в деньги. Кстати, я уверен, что наши услуги еще долго будут востребованы. Ведь что мы видим сегодня: многие компании сильно закредитованы — особенно те из них, кто огульно скупал активы. Но списывать им долги банки не собираются. Такие игроки уже оказались в долговой яме. Возможно, в середине прошлого года многие реструктурировали свои взаимоотношения с кредиторами. Но за год рынок кардинально не изменился. Резкого всплеска спроса не произошло. Поэтому очередная волна банкротств, которая будет сопровождаться отъемом заложенных по кредитам активов финансовыми институтами, возможна уже весной следующего года. При этом банки либо сами начнут формировать девелоперские компании, либо будут вынуждены привлекать структуры, аналогичные нашей.
— Есть ли у вас конкуренты? Какие модели управл
Во время кризиса бюджеты компаний на страхование сократились, а небольшие предприятия, наиболее сильно пострадавшие от кризиса, совсем отказались от страхования рисков. Крупные же компании продолжают страховать свои риски, но более тщательно подходят к выбору страховых компаний, хотя решающим фактором все равно остается стоимость страхования. Чтобы получить преимущество, страховщики соглашаются на снижение тарифов. «Говорить об управлении рисками в малом и среднем бизнесе не приходилось и до кризиса — этой системы у них просто не было. В крупном бизнесе система управления рисками претерпела существенные изменения — объем средств, расходуемых на страхование, резко сократился. Основной стратегией управления рисками стала ориентация на покупку наиболее дешевого страхового покрытия, зачастую в ущерб качеству страховых программ», — отмечает Николай Галушин, заместитель генерального директора «Ингосстраха. Сам страховой рынок благодаря своей мягкости во многом “поощрял” покупку страхования за меньшие деньги, резко усилилась конкуренция с началом кризиса среди страховщиков».
Крупные аварии, случившиеся за последнее время, заставили компании пересмотреть свое отношение к страхованию. Раньше они, как правило, формально страховали имущество не на полную его стоимость, а теперь стали более обдуманно подходить к определению лимита ответственности, отдавая предпочтение более полному покрытию рисков. Печальные события на Саяно-Шушенской ГЭС, шахте «Распадская» и других объектах показали, что до сих пор страхование не использовалось как инструмент защиты от рисков, а воспринималось как ненужная нагрузка на бюджеты предприятий. На деле эти страховые суммы покрывали незначительную часть восстановительной стоимости застрахованного имущества.
По словам гендиректора компании «ВТБ Страхование» Ирины Якушевой, актуальность качественного риск-менеджмента заметно возросла в кризис. «Многие компании, понимая, что любой форс-мажор может оказаться фатальным для бизнеса, обратили внимание на возможности страхования как наиболее эффективного, а главное, недорогого инструмента защиты. По статистике, форс-мажорные ситуации происходят на каждом предприятии по крайней мере раз в пять-семь лет. В результате из-за существенных материальных потерь многие компании вынуждены уйти с рынка. Отвлечение средств из оборота на формирование “аварийных” фондов и покрытие убытков для небольших компаний неприемлемо, лишних денег просто нет. При этом даже двадцать лет страхования обойдутся дешевле, чем один год обслуживания кредита, взятого на покрытие расходов, которые возникли из-за непредвиденной ситуации», — говорит Якушева.
Сейчас многие структуры осознали необходимость полного и качественного страхования крупных рисков. Однако их бюджеты на страхование по-прежнему недостаточны для приобретения полноценной страховки, поэтому компании ищут страховщика, у которого дешевле. А тем временем государство тоже увидело в страховании инструмент защиты рисков и способ снижения своег
Уровень покрытия строительных рисков страхованием (50–80%, по оценкам экспертов рынка страхования строительно-монтажных рисков, СМР), существенно превышает средний показатель по экономике в целом. Тем не менее зачастую страховая защита покупается не в целях риск-менеджмента. Значительная часть взносов, приходящихся на добровольное страхование СМР, возвращается в виде откатов. Страхование ответственности в рамках саморегулируемых организаций (СРО) развивается за счет желания уменьшить отчисления в компенсационный фонд. До недавнего времени страхование ответственности по госконтрактам использовалось для допуска к участию в тендерах и было популярно из-за низкой стоимости по сравнению с другими видами обеспечения.
Неправильное отношение к страхованию негативно сказывается на его эффективности. При этом объем средств, выделяемых на страхование, значителен — порядка 1% от стоимости выполненных работ по виду «строительство». По данным исследования «Эксперт РА», объем взносов по страхованию СМР в 2009 году составил 17,1 млрд рублей, совокупные премии по страхованию ответственности по госконтрактам — 4,3 млрд рублей. Зарождающийся рынок страхования ответственности в рамках СРО, на который в 2009 году приходилось лишь 0,3 млрд рублей взносов, в 2010-м приблизится к показателю объемов премий в 1 млрд рублей.
Наиболее проблемным сегментом рынка страхования строительных рисков до недавнего времени считался рынок страхования ответственности за невыполнение обязательств по госконтрактам, регулируемый 94-ФЗ. Страхование ответственности являлось более простым и дешевым способом обеспечения обязательств по госконтрактам по сравнению с банковскими гарантиями и денежным залогом. Но защита была фиктивной: зачастую принимаемые страховыми компаниями риски не соответствовали страховой емкости, ограниченной российским страховым и перестраховочным рынком. «Для западных перестраховщиков это был темный лес, они не понимали данный вид страхования. Поэтому приходилось перестраховывать эти риски только на российском рынке. Реальная же перестраховочная емкость отечественного перестраховочного рынка, по нашим оценкам, составляла максимум 300 миллионов рублей», — отмечает Дмитрий Мелехин, начальник отдела страхования финансовых и профессиональных рисков департамента корпоративного бизнеса ОСАО «Ингосстрах».
На рынке так и не были определены общие правила игры — ни на законодательном уровне, ни на уровне саморегулируемых организаций, что оставило широкое поле для разного рода злоупотреблений. 2 августа 2010 года вступили в силу поправки к 94-ФЗ: страхование было исключено из числа способов обеспечения обязательств по госконтрактам. Рынок, потенциально выгодный и страховщикам, и строителям, был закрыт. В результате стоимость реализации государственных контрактов выросла на несколько процентов, а страховщики лишились значительного объема бизнеса.
Возрождение рынка возможно лишь с установлением четких требований к страховому покрытию и правилам страхования. По мнению
На минувшей неделе настроения участников внутреннего валютного рынка резко изменились, при этом динамика курсов стала менее предсказуемой. По-прежнему терпящий бедствие на Forex доллар тем не менее сохранял силу на ММВБ по отношению к рублю. Так, достигнув еще 7 октября локального минимума по отношению к российской валюте — 29,68 рубля за доллар по курсу tomorrow, «американец» начал предпринимать попытки к восстановлению позиций. Несмотря на волатильность внутри сессий, уже во вторник 12 октября ему удалось пробить вверх уровень 30 рублей, достигнув отметки 30,12 рубля за доллар. Небольшой спад котировок в среду и более ощутимое снижение в четверг, результатом которого стало движение доллара в район 29,95 рубля, общей картины не нарушили: в ходе последней сессии рабочей недели американская валюта вновь перешагнула тридцатирублевый рубеж и закрепилась выше 30,2 рубля за доллар. Евро к выходным подорожал до 42,2 рубля, обновив многомесячный максимум. На этом фоне стоимость бивалютной корзины вновь подошла к недавно утраченным уровням 35,74 рубля. Одной из причин ослабления отечественной валюты стала ликвидация Центробанком плавающего коридора по бивалютной корзине (26–41 рубль) и расширение границ оперативного коридора с 33,4–36,4 рубля до 32,9–36,9 рубля. Участники рынка восприняли решение ЦБ как подготовку к девальвации.
Стартовав в понедельник 11 октября с традиционного падения активности, долговой рынок уже во вторник набрал привычные обороты. Объем торгов с корпоративными и муниципальными выпусками 12 октября увеличился по сравнению с предыдущей сессией на 80%, до 29,2 млрд рублей. Тем не менее ликвидные бумаги потеряли в цене от 10 до 25 базисных пунктов из-за ослабления рубля и снижения цен на нефть. Значительные обороты были обеспечены банковским сегментом долгового рынка на фоне успешного размещения нового выпуска СБ Банка на 1,5 млрд рублей со ставкой купона 10%, а также вторичного размещения облигаций банка «Русский стандарт». К середине недели, игнорируя слабеющий рубль, покупатели вывели котировки в уверенный плюс практически во всех сегментах рынка. Наиболее сильно смотрелись муниципальные и региональные облигации. Высокий спрос в ходе аукционов по ОФЗ привел к росту котировок госбумаг. Минфин предложил инвесторам среднесрочные выпуски общим объемом 30 млрд рублей. Спрос на бумаги превысил объем предложения в 1,8 раза по ОФЗ 25072 и 2,3 раза по ОФЗ 25075. Реализовать удалось 99% объема по доходности на уровне нижней границы ориентиров. В четверг инвесторы взяли паузу после ралли среды, и рынок торговался на невысоких оборотах в небольшом плюсе по большинству ликвидных выпусков. Лидером по оборотам стала «Транснефть-3», которая прибавила 40 базисных пунктов и поднялась до 107,9% от номинала.
Нулевая активность на торгах в понедельник из-за выходного в США во вторник повысилась, однако российские корпоративные евробонды демонстрировали снижение спроса, особенно на бумаги сырьевого сектора. Дополнительное давление создавал навес первичн
Закончившийся третий квартал был отмечен явной заминкой в посткризисном восстановлении экономики. Достигнув в мае локального пика, промышленное производство буксует. Зато в инвестиционной сфере начиная с июля происходит явное оживление, дающее надежду на новую волну восстановительного роста в промышленности, драйвером которой будут инвестиции.
ВВП в реальном выражении за июль-сентябрь, по предварительным оценкам, топтался на месте, ухудшились потребительские настроения домохозяйств. Индекс потребительской уверенности в третьем квартале просел на 4 процентных пункта — до минус 11%. Этот индикатор рассчитывается поквартально Росстатом как среднее арифметическое значение пяти частных индексов: фактических и ожидаемых изменений личного материального положения, фактических и ожидаемых изменений экономической ситуации в России, а также индекса благоприятности условий для крупных покупок. Наибольшее снижение (на 9 п. п.) продемонстрировал индекс ожидаемых изменений экономической ситуации в России на краткосрочную перспективу. Ухудшения экономической ситуации в стране в ближайшие 12 месяцев ожидали 24% респондентов (17% во втором квартале), улучшения — 21% (27% во втором квартале). А вот индексы благоприятности условий для крупных покупок и для сбережений остались неизменными. Снижение индекса потребительской уверенности наблюдалось во всех возрастных группах населения, однако по мере продвижения от более молодых респондентов к более зрелым градус пессимизма предсказуемым образом увеличивался.
Пока основным драйвером экономики выступает внутренний потребительский спрос, поддержанный начавшейся весной 2010 года разморозкой розничного кредитования. Несмотря на то что и реальная зарплата, и реальные доходы населения уже давно превысили предкризисные уровни, частное потребление пока недотягивает до отметок лета-осени 2008 года. Виной тому резко подскочившая в кризис норма личных сбережений. С восстановлением роста потребительского кредитования весной этого года норма сбережений начала было сокращаться, но в июле-августе вновь стала расти, вероятно, вследствие роста негативных потребительских ожиданий — люди стали придерживать деньги, — а вот рост банковских вкладов ускорился.
За кризисный 2009 год выросли реальные доходы и потребление беднейшего и среднеобеспеченного населения, а сократились — в высокодоходных группах, точнее, практически в одной, объединяющей 10% наиболее обеспеченного населения (реальные, то есть с поправкой на инфляцию, располагаемые ресурсы у десятого дециля снизились на 20%). Децильный коэффициент дифференциации за 2009 год заметно снизился — с 13,9 до 10,7.
Ситуация на рынке труда пока опасений не внушает. В сентябре продолжилось сокращение числа зарегистрированных безработных (до 1,59 млн человек по состоянию на 6 октября), снижались также масштабы неполной занятости (до 604 тыс. человек, согласно еженедельному мониторингу Минздравсоцразвития на 6 октября). Всего с момента достижения локального пика этих показателей в конце марта теку
На прошедшей неделе курс доллара США, взвешенный по корзине валют (USD Index), опускался 14 октября до отметки 76,26 (10-месячный минимум), но затем немного подрос, составив днем 15 октября 76,5 (-1,1% за неделю).
Протоколы предыдущего заседания ФРС, опубликованные на минувшей неделе, вселили в участников рынка твердую надежду, что о новом раунде «количественного смягчения» в США будет объявлено уже в ближайшее время. По мнению членов Комитета по открытым рынкам ФРС, эта мера должна помочь в борьбе с высоким (9,6% по итогам сентября) уровнем безработицы, а также с низкой инфляцией, которая вышла из целевого коридора 1,7–2%.
Тем временем число первоначальных обращений за пособием по безработице в США за отчетную неделю, окончившуюся 9 октября, вновь неожиданно выросло — на 13 тыс., до 462 тыс., вместо ожидавшихся 452 тыс.
Курс евро поднимался 14 октября до 1,4119 доллара (максимум с января текущего года), установившись во время дневных торгов в Европе 15 октября на отметке 1,4102 доллара (+0,7%). На прошлой неделе член управляющего Совета ЕЦБ Аксель Вебер заявил, что нормализация ключевых процентных ставок может начаться до того, как завершится фаза применения нестандартных стимулирующих мер. Чем дал понять инвесторам, что европейские регуляторы начали разрабатывать стратегию выхода из мягкой кредитно-денежной политики.
Курс фунта стерлингов впервые с января текущего года поднялся выше 1,6 доллара. Днем 15 октября фунт достиг 1,6047 доллара (+0,6%). Эндрю Сентанс, наиболее жестко настроенный член Комитета по монетарной политике Банка Англии, получил неожиданную поддержку со стороны Рэйчел Ломакс, своей бывшей коллеги. Ломакс заявила, что будет противодействовать дальнейшему расширению стимулирующих программ, поскольку они вызывают риск надувания «пузырей активов». Рынок расценил данные высказывания как намек на то, что новых денежных вливаний в британскую экономику в ближайшее время не последует.
Курс иены поднимался 14 октября до отметки 80,89 за доллар, стабилизировавшись на следующий день вблизи уровня 81,23 за доллар. Премьер-министр Японии Наото Кан в очередной раз заявил, что текущая ситуация на валютном рынке вызывает серьезную озабоченность. Впрочем, валютные трейдеры, похоже, уже не воспринимают эти слова всерьез. Причина тому — непоследовательность Японии в борьбе за более слабую иену. Напомним, что несколькими неделями ранее представители японского министерства финансов заявляли, что рубеж в 82 иены за доллар станет линией обороны и будет защищаться с помощью валютных интервенций. Но, как показал пример прошлой недели, эти заявления лишь пустые угрозы.
На фоне слабого доллара заметно усилились некоторые сырьевые валюты. Так, канадский доллар поднимался 14 октября выше паритета с «американцем». В свою очередь, австралийский доллар лишь немного не дошел до паритета с американским «коллегой», остановившись на отметке 0,9991 доллара США.
Основные американские фондовые индексы по итогам рассматриваемого периода несколько подросли.
Dow Jones
Всякий громко оспариваемый судебный приговор — а приговор Дзержинского райсуда Нижнего Тагила, признавший главу фонда «Город без наркотиков» Бычкова виновным в похищении наркозависимых на предмет принудительного лечения, является именно таковым — обыкновенно свидетельствует о сильном расхождении между буквой закона и народными представлениями о том, что должно и что недолжно.
С точки зрения буквы закона Бычков в самом деле не имел права, хотя бы и с письменного согласия родителей наркоманов, принимать зависимых на принудлечение, ибо насильственное принуждение есть неотъемлемая прерогатива государства. Даже если государство весьма неисправно в принуждении — как в области реабилитации наркоманов, так и в области борьбы с распространением наркотиков, — это еще не основание для самоуправства. Не говоря о том, что лечение наркомана посредством принудительной абстиненции довольно негуманно.
Правда, о букве закона когда вспоминают, когда не очень вспоминают, равно как и нашим судам когда доверяют, когда не очень доверяют. Всегда есть возможность выбирать по мировоззренческим основаниям. Для носителей правозащитно-западнического мировоззрения проблема тяжелых наркотиков не является крайне важной — на образцовом для них Западе с табаком, который за два года в могилу никого не сводит и личность нимало не разрушает, борются с куда большим неистовством, чем с героином. Что же и нам насчет опиатов нервничать. К тому же борьба с наркотиками существенно посягает на свободу торговли («Твой старичок торгует ядом? — Да. И ядом» — почему бы и нет?) и на свободу личности (если индивид решил себя уничтожить таким образом, он сам себе хозяин, и никто не вправе за него решать). Поэтому на вопрос, что же делать, следует ответ: «Ничего не делать, ибо лекарство хуже всякой болезни». Тем более что ничего и страшного: «Итого житья ее девятнадцать аль восемнадцать лет от роду всего-с... Тьфу! А пусть! Это, говорят, так и следует. Такой процент, говорят, должен уходить каждый год... куда-то... к черту, должно быть, чтоб остальных освежать и им не мешать».
Процент освежает остальных и списывается на издержки свободы, что же до Бычкова, то порядок нужно наблюдать.
Существует, однако, и другой взгляд, порожденный прежде всего искренним ужасом перед таким новым и жестоким бичом, как тяжелые наркотики. Ужасом, в чем-то сходным с теми чувствами, которые вызывала чума при своем триумфальном появлении в Европе в середине XIV в. Бич доселе неведомый, неумолимый, не разбирающий ни границ, ни сословий, ни возрастов и гарантированно обрекающий на смерть. Речь не идет о том, что до Великой чумы 1348 г. или до наркотических эпидемий нашего времени жизнь людей была раздольной и беззаботной. Забот и бедствий хватало и прежде, но те, прежние, были хоть в какой-то мере понятны, не столь неумолимо смертоносны и при этом встроены в культуру. Война была бедствием не менее губительным, но она, по крайней мере, не лишала человека возможности погибнуть с честью и покрыть себя славой. Чума губила все
