- До недавнего времени правительство Казахстана отказывалось замечать проблему перегрева экономики, а теперь говорит о том, что появились первые признаки. Что вы думаете по этому поводу?
Рикардо Хаусманн: Экономика перегревается, когда она начинает развиваться быстрее, чем она может. У каждой экономики есть свое определенное ограничение скорости, которое определяется целым рядом черт, характерных для этой экономики.
Скоростной лимит для экономики разных стран бывает совершенно различный. Важно очень чутко реагировать на сигналы экономики, улавливая наличие "узких мест". В Бразилии темпы роста экономики в 4% довольно быстро натолкнулись на кризис финансов и обвал инфляции. В то же время другим странам с более бурными темпами развития удается обходить скоростной лимит.
Когда экономика растет с темпом, который превышает скоростное ограничение, характерное для данной экономики, она сталкивается с дефицитом целого ряда факторов. Первое - это иностранная валюта. Перед экономикой встает проблема недостаточности иностранной валюты. Второй ограничивающий фактор - дефицит квалифицированных работников. Третье - дефицит или нехватка инфраструктуры. И в зависимости от специфики каждой конкретной страны, где экономика пытается расти слишком быстро, она сталкивается с одной из проблем или со всеми в совокупности.
В Казахстане иностранная валюта не является проблемой. Здесь другие проблемы. Во-первых, резко сокращается безработица, что в принципе хорошо. Но тот факт, что безработица сокращается быстро при темпе роста экономики на уровне 9%, означает, что экономика не сможет сохранить тот же самый темп роста, когда уровень безработицы стабилизируется. И это начинает проявляться в давлении на заработную плату.
Следующее, чего может не доставать Казахстану - это дефицит инфраструктуры. Одним из признаков недостаточности инфраструктуры является быстрый рост цен на землю в городах. Это не означает, что в Казахстане мало земли. По размерам территории Казахстан является 9-й страной в мире. Кроме того, в Казахстане проживает всего 15 млн населения. Недостаточность инфраструктуры проявляется в том, что есть недостаточность земель с существующей инфраструктурой. Поэтому растут цены. То есть экономика определенным образом подает знаки, что начинает перегреваться. И поэтому видно, что инфляция начинает расти.
Во времена нефтяного бума все, то есть правительство, частный сектор, домашнее хозяйство, начинают чувствовать, что они становятся богаче, и начинает казаться, что можно и тратить больше. Но это всего лишь позволяет вам больше импортировать.
Что же происходит? Вы сталкиваетесь с дефицитом тех вещей, которые вы не можете импортировать, ну, например, дороги, объекты энергетики. И, в конце концов, все это ограничивает тот темп, с которым экономика может расти. В итоге вы живете в экономике, которая не может расти с темпами больше 9% и даже не может устойчиво развиваться с этим показателем. Кроме того, в Казахстане рост государственных расходов растет ежегодно на 20% в абсолютном денежном измерении. В результате получается, что правительство оказывает дополнительное давление на экономику. Оно подталкивает спрос на ту продукцию, которая производится только внутри страны, и рост спроса опережает сами темпы роста. Приток частных инвестиций идет в строительство и транспортную сферу, где наблюдается большая эффективность вложений.
Отставание доходов в сельском хозяйстве имеет негативные социальные последствия в тех условиях, когда более 40% населения республики проживает в сельской местности. Доходы на селе снижаются, а доходы горожан растут. Диспропорции в различных секторах экономики ведут к неудержимому росту цен на недвижимость. У кого есть жилье, тот богатеет, у кого его нет - тому все труднее это жилье приобрести. Банковские кредиты растут такими темпами, которые редко можно найти в других странах мира. Происходит настоящий кредитный бум, который ослабляет банковскую систему. Потому что очень сложно расширять портфель кредитов и займов с темпами 50% в год без каких-либо ошибок.
Андрес Веласко: Одна из причин, почему в стране происходит такой быстрый рост кредитов, заключается в том, что денежно-кредитная политика была слишком экспансивной. Нацбанку нужно дать свободу установления и повышения процентных ставок в зависимости от изменяющихся условий. Что же касается процентной ставки, она должна быть исключительно инструментом макроэкономического управления, и при этом должна быть руководствующим фактором при работе с обменным курсом.
Еще одна рекомендация: денежно-кредитная политика должна использовать более широкий спектр инструментов. Один из инструментов, который может использоваться в Казахстане - это использование резервного требования по банковским обязательствам. Очень важно, чтобы эти резервные требования распространялись на все банковские обязательства.
- Как с проблемой перегрева связана опасность наступления голландской болезни?
Р.Х. : По мере роста нефтяных доходов и по мере того, как возникает дефицит на отечественные факторы, произведенные внутри страны, их цена начинает расти. Реальная цена национальной валюты повышается, и страна начинает терять свою конкурентоспособность. Работники, которые раньше работали в разных сферах и не были связаны с нефтью, теперь нужны в отраслях экономики, связанных с нефтью. Возникает опасность в полной специализации на нефти, в то время как другие товары перестают производиться. И этот риск еще больше усиливается, если вы пытаетесь идти или развиваться слишком быстро.
А. В. : Необходимо очень осторожно управлять приростом стоимости тенге. Мы знаем, что Казахстан становится более богатым, повышается благосостояние, и в результате притока капитала тенге усиливается. Это более-менее здоровый процесс. Известно, что в более богатых странах валюта тоже более крепкая. Многие страны в такой ситуации, как Казахстан, оказывались в замкнутом круге. Когда люди ожидают усиления национальной валюты, усиления обменного курса, это приводит к дополнительному притоку капитала в страну, а соответственно, когда происходит приток капитала, люди начинают зарабатывать на этом деньги, ожидают еще большего усиления валюты, что еще больше стимулирует приток капитала. Такой процесс может быть бесконечным. Это является финансовым аспектом голландской болезни.
- Г-н Хаусманн, Вы упомянули еще одну угрозу - поиск ренты. Не могли бы Вы более подробно рассказать об этом явлении?
Р.Х. : Да, аспект, о котором я хотел поговорить, - это поиск ренты. Нефтяные доходы принадлежат всем. Но в конечном итоге окажется, что они принадлежат какому-то конкретному человеку. Эти доходы могут пойти на более высокую заработную плату, например, в государственном секторе, а также могут быть направлены на более высокие пенсии, на строительство дорог. То есть принадлежность нефтяных доходов не ясна. Поэтому существуют очень мощные стимулы, чтобы люди вмешивались в этот процесс и перетягивали на себя больше ресурсов и резервов. И если у человека есть выбор: создавать богатства, национальное достояние или загрести больше нефтяного дохода конкретно ему, то он обычно выбирает второе. Получается, целое общество занято мыслью о том, как получить больше, отхватить большую часть пирога себе, получить большую часть дохода. То есть они становятся вовлеченными в такую непродуктивную деятельность.
- И каковы же рекомендации?
Р.Х. : Правила бюджетных процессов являются ключевыми, то есть ключом к определению того, является ли система эффективной и хорошо ли она управляется. Нефтяной доход делает эту проблему еще более важной.
Первое, что необходимо - это предотвращение слишком быстрого роста расходования. Необходимо достигать устойчивого роста и роста, который не будет отличаться колебаниями, присущими нефтяным ценам, для того чтобы деньги, которые будут накапливаться, не дестабилизировали тенге. Поэтому мы работали над правилами, которые предусматривали, что все нефтяные доходы должны перечисляться в нефтяной фонд, и при этом законом предписывалось бы, какой объем можно перечислять в бюджет.
Я считаю, что такого рода правила облегчат политические дебаты по поводу того, какой объем должен отчисляться в бюджет, насколько можно увеличивать бюджетные расходы. В Венесуэле, когда цены на нефть начинают расти, первыми на забастовку выходят профсоюзы. Потому что кто первым пойдет на забастовку, у того больше вероятности получить прибавку к заработной плате.
Но если существуют определенные правила, что нефтяные доходы не могут использоваться на такие цели, люди не бастуют. И вообще эти правила делают политику более цивилизованной.
А.В. : Я думаю, ваши политики должны понимать и согласиться с тем, что основная задача - не улучшить условия жизни людей на какое-то время, а сделать это на долгосрочный период.
Я не знаю, будет это два года или 15 лет, и не хочу притворяться, что знаю точный ответ. Одно точно знаю, что некоторые страны, тоже располагавшие богатыми нефтяными ресурсами, не смогли разумно их использовать, и потому уровень благосостояния и успешность были краткосрочными.
Но есть страны, которые смогли разумно распорядиться своими ресурсами, например, Норвегия, Чили. Было сделано то, что сделать труднее всего. Я в то время работал в Чили. Мы немного замедлили темпы расходов из тех доходов, которые мы получали за счет природных ресурсов. Фактически первый стабилизационный ресурсный фонд был создан в Чили по рекомендации Всемирного банка 15-20 лет назад. У нас также существовал целый ряд проблем и политических противоречий, какие существуют сейчас в Казахстане. Но, оглядываясь назад, мы можем сказать, что решение было принято правильное.
