Снимать фильм ужасов – занятие либо совсем простое, когда надо лишь следовать накатанным штампам, либо очень сложное, если пытаешься придумать что-то свое. «Что-то свое» придумать довольно сложно, но можно смикшировать принятые клише, подав их с соусом дистанцирующей ироничности. Как, например, это сделал режиссер «30 дней до рассвета». Он снял этакую хорор-комедию, в которой одна из самых трогательных и жутко комичных персонажей – наша девочка. Но с девочкой из фильма канадских кинематографистов «Топь» приключилась обычная банальная история. Белокурое, но страшно кровожадное создание из топи до боли похожа на девочку из колодца, только та была брюнеткой. Видимо, «кина» про мертвых девочек можно снимать до бесконечности. Это поистине бессмертный сюжет и вечная, непреходящая тема.
Фильмы про мертвых детишек успели поставить практически во всех странах. С ними боролись такие звезды Голливуда, как Наоми Уоттс, Джениффер Коннелли и Мария Белло. Не отстала и Россия, заявившая о себе фильмом «Мертвые дочери» Павла Руминова. А ведь ужас-то весь в том, что не могут фильмы-ужасы обойтись без маленькой утопленницы, неожиданно появляющейся и маячащей в зеркале за спиной у героя, молящей о помощи, вытягивая рукава мокрой ночной рубашки, а потом убегающей в темноту. Девочка – метко найденный образ, глубокий, многогранный и незаменимый, ведь привидение взрослого человека давно уже смотрится не только нестрашно, но даже комично. Милое невинное создание морочит зрителям головы, прикидываясь несчастной жертвой, а в конце фильма превращается в безжалостного, мстительного монстра. Это главная интрига и еще один расхожий штамп. Огромный плюс фильма состоит еще и в том, что его бестиарий не ограничивается мертвой девочкой: на болотах главную героиню, а с ней и доверчивых зрителей, ждет встреча с другими мерзкими и смертоносными существами.
Другой популярный в мире творцов хорора прием – нещадная эксплуатация психоанализа (кажется, что он придуман Фрейдом специально для жанра ужасов), сослужившего добрую службу примитивному, но доходному делу. Если ужасов в жизни недостаточно и хочешь всласть побояться – раскошеливайся! Копание в глубинах бессознательного – залог появления самых страшных монстров. Главная героиня Клер – успешная писательница. Идеи детских книг приходят к ней из самых темных уголков подсознания. Авторы картины убеждены, что она раскрывает глубины человеческой природы через историю о проклятии зловещего болота. Видимо, с их точки зрения топь – это метафора бессознательного. Но если судить по результату мук творчества, топь – не источник креативных идей, а способ погрязнуть в банальностях.
В «Топи», кажется, собравшей все штампы, допускается еще один типичный промах: сосредотачиваясь на главной сюжетной линии, его создатели неизвестно для чего отвлекаются на побочные истории, которые беспомощно повисают в воздухе, а основной сюжет, слепленный на скорую руку, оставляет в недоумении и вызывает много вопросов.
