«Моя жизнь сложилась так, что я услышал песни Летова возмутительно поздно, и это то, о чем я не перестаю жалеть все эти годы, — что я не услышал в 1989 году “Русское поле экспериментов”, а в 1990-м “Прыг-скок”. Я бы их в тот момент очень полюбил. Я хорошо помню, что все 80-е я чудовищно тосковал именно по таким вот песням. К сожалению, тот Летов, который до меня тогда доходил, был мне не очень интересен — хотя бы потому, что он доходил в виде пьяных голосов из подворотни, а не в виде живых записей. И я абсолютно счастлив, что в конце концов все это услышал.
Я, как и положено книжным мальчикам, сначала прочитал журнал “КонтрКультУра” и узнал, что есть такой человек Летов и его надо слушать. Это было уже в середине 90-х, так что я просто пошел в ларек и купил кассету, где на одной стороне был “Прыг-скок”, а на другой — “Инструкция по выживанию” (не группа Неумоева, а альбом “ГО”). И все это меня сразу чудовищно проперло.
Егор Летов пел о том, что для меня, как для писателя и человека, наверное, важнее всего — о трансцендентном опыте и его цене. В моих любимых его вещах есть видение мира как страшного и прекрасного места, видение, очень близкое мне. В свое время “Прыг-скок” меня совершенно потряс вот этим надрывом человека, который пытается пробиться на ту сторону и никак не может. А если и пробивается, то ненадолго и с чудовищным трудом. Как будто есть какая-то преграда, забор, стена, тусклое стекло, которое нужно пробить своим телом и еще долго протискиваться, и осколки в тебя впиваются, острые края обдирают кожу и мясо, а какая-то сила тащит назад и в конце концов утаскивает, и приходится все начинать сначала.
Все эти ощущения для меня очень сильные и очень личные. Я никогда бы не взялся все это так откровенно и честно выразить; тем более я бы никогда не смог выразить все так откровенно и честно от первого лица вслух своим живым голосом. Поэтому мне приходится писать книжки про вымышленных персонажей. И как писатель, я очень многим обязан Летову, его персональному примеру честности и бескомпромиссности; его ярости, отчаянию, запредельной красоте и силе. В нескольких моих книжках есть большие куски, вдохновленные его песнями. В последнем, еще неопубликованном романе даже целая глава про его концерт в Лужниках. Теперь даже как-то неудобно: Летов умер, а глава осталась такой же, как была».
