Премию присудили ее последней пьесе — «Язычники». Те, кто был на церемонии, пытались ей дозвониться. Церемонию специально задержали, надеясь, что Аня просто застряла в пробке. Коллеги по цеху — драматурги, режиссеры — звонили ей на мобильный, звонили в аэропорт, в компанию «Трансаэро». Компания отвечала, что среди пассажиров этого рейса пострадавших нет. В конце концов дозвонился муж Ани, Артем. По телефону Ани ответил сотрудник ФСБ, стоявший рядом с ее телом. И сказал, что Ани нет.
Муж вылетел в Москву. Коллеги и друзья Ани не верили до последнего. Многие надеялись: ее имени не было в списках погибших. Не все знали, что Анна Яблонская — ее псевдоним. А Анна Григорьевна Машутина 1981 года рождения в списках погибших числилась.
Аня приезжала в Москву не то чтобы часто — по случаю: на фестивали, семинары или постановки своих пьес. Была очень привязана к семье, мужу Артему и трехлетней дочери Маше. Боялась летать. Месяц назад она должна была лететь в Москву на прогон пьесы «Язычники», но аэропорт Одессы был закрыт. В своем «Живом журнале» silkhat незадолго до гибели Аня написала: «Мне кажется, у меня осталось очень мало времени».
— Анна Яблонская была одной из самых талантливых в среде современных драматургов. Писала пьесы она последние шесть лет, и буквально каждый ее текст вызывал те или иные вибрации в театральной среде, — вспоминает критик Павел Руднев. — Ей всегда фартило на премии, от ее первой награды «Евразия» за «Монодиалоги» до последней — от журнала «Искусство кино», которую она так и не получила. Яблонская — одна из самых важных представительниц женской линии в новой российской драме. Притом что эта женская ветвь — жестокая и суровая, несентиментальная.
Парадокс в том, что, будучи гражданкой Украины, она была совершенно не востребована украинским театром, точно так же, как и ее соплеменники Наталья Ворожбит и Максим Курочкин. Москва, российская театральная система, конкурсная инфраструктура приняли и оценили драматурга Анну Яблонскую, помогли ей вырасти в крупную творческую личность. Но она ужасно стеснялась своей московской славы, была страшно благодарна и не верила в свой успех, словно бы извинялась за него.
— У нее все отлично складывалось. Впереди была прекрасная жизнь. Было ради кого и ради чего жить. Столько ненаписанных текстов! — говорит драматург Наталья Ворожбит. — У нее осталась маленькая дочка. Прекрасный любящий муж. Родители. Я все время вспоминаю, как она не любила оставлять свою Машу. На престижный семинар в «Роял Корт» я уговаривала ее ехать. А она, наверное, чувствовала, что каждая минута с семьей важнее и ценнее, чем все профессиональные радости. Безошибочно расставляла приоритеты.
Кроме профессиональных заслуг, которых уже было немало, про Аню помнят именно это: она была скромная, светлая, со счастливой и правильной семьей.
— Какие они были прекрасные с Артемом после премьеры в «Практике»! — вспоминает драматург Вячеслав Дурненков. — Я стоял угашенный, а там еще эти фонарики в полу светили, — стоял и смотрел, насколько эти люди созданы друг для друга. От Аниных волос какие-то нити золотые вились. И эта улыбка ее… Подлинный талант и красота даются не за что-то, а вот просто так. Господь отметил — и дальше пошел.
В интервью журналу «Современная драматургия» Анна Яблонская как-то сказала: «Да, я пишу на заказ, но у меня, слава богу, есть возможность выбирать, за какие проекты браться. <…> Скажу честно: если бы я остро нуждалась в деньгах, работала бы на телесериалах в постоянном режиме. И ничего зазорного в этом не вижу и, кстати, не считаю, что поточная работа убивает дар. Дар убивает только отсутствие работы! Многие телесериалы именно благодаря авторам становились настоящими высказываниями в контексте искусства, они меняли реальность, делали этот мир лучше. С удовольствием согласилась бы работать на интересном кино- или телепроекте, просто их не так много и нужно иметь талант оказываться в нужном месте в нужное время...»
