В Екатеринбурге состоялась вторая российская премьера новой постановки Роберта Стуруа "Как вам угодно, или Двенадцатая ночь Рождества" (первая прошла в Москве, на III Театральной Олимпиаде). Гастроли в России Грузинского государственного драматического театра имени Шота Руставели, в котором вот уже 40 лет работает этот режиссер с мировым именем, большая редкость. И большая радость. Пожалуй, это самое крупное театральное событие в Екатеринбурге с начала года. И, что интересно, организовано оно местным театром - музыкальной комедии.

Театр Стуруа определяют как фантазийный, производящий впечатление фейерверка. В одном из интервью Роберт Робертович сказал так: "Театр для того и существует, чтобы экспериментировать, микшировать стили, смешивать культуры; театр - это эклектика, дичайший коктейль из подручных средств...". Уральцы попробовали "коктейль Стуруа". Полными "товарищами на вкус и цвет", как и положено, не стали, но главное среди мнений - "хочется пробовать еще и еще".

Пьеса английская, театр грузинский, зритель российский

Точнее - уральский, тоже своя специфика. Многие опасались, что не удастся насладиться зрелищем в полной мере из-за того, что спектакль идет на грузинском языке. Боялись, конечно, зря. К синхронному, и не очень, переводу мы в принципе давно привыкли благодаря видео. А вот грузинские артисты, по признанию Роберта Робертовича, от российского зрителя отвыкли, и сам мэтр очень волновался перед премьерой в городе, где его знают (здесь прежде были показаны в его постановке и "Ричард III", и "Кавказский меловой круг", и "Гамлет") и любят (судя по аншлагам на всех трех представлениях).

- Главное отличие местных зрителей от грузинских - здесь больше смеются. Актеры даже удивлялись: наш спектакль оказался комедией. Наверное, в грузинах больше печали, в вас - больше надежды. Для меня же реакция смеха - самая полезная: тем неожиданнее и сильнее будет удар от болевого момента. Такая реакция ближе моему замыслу.

Из ста спектаклей, которые поставил Роберт Стуруа на разных сценах мира, большое количество именно английских. Его смотрели и слушали в переводе на многие языки, однако театр Стуруа - очень национальный, чисто грузинский театр. Когда-то режиссер сказал, что грузины остро чувствуют, что должны умереть: понимают, что пришли в этот мир на мгновение, потому стараются и взять от жизни, и выложить на сцене - по максимуму. Память о смерти дает импульс блестящим, взрывным, трагически веселым спектаклям о жизни. И в этом - грузинская театральная традиция.

Что значит для ярко выраженного грузинского режиссера русская театральная традиция?

- Система Станиславского - это единственная школа, которая дает идеальную возможность научиться быть или актером, или режиссером. Это все равно что балетный станок для танцовщика, его необходимо пройти каждому. Вот только со временем эту универсальную систему превратили в исключительно бытописательную. Из русской театральной традиции ушло лицедейство, эта поэзия театра. И стало скучно. Пожалуй, только Любимов смог сохранить прежние позиции русского театра.

Поэзия Шекспира, даже переведенная белым стихом, метафорична. Если читать его по-бытовому, слова превращаются в ложь. В грузинской речи метафоры естественны, они как бы существуют в жизни, например в тостах, что произносятся во время застолий. В грузинском театре сохранилось больше поэзии.

Светский сюжет и религиозный мотив

У Шекспира - "Двенадцатая ночь, или Что вам угодно". У Стуруа - "Как вам угодно, или Двенадцатая ночь Рождества". Один из екатеринбургских режиссеров перевод как таковой сравнил с женщинами: они бывают либо красивыми, но неверными, либо верными, но некрасивыми. Точность наблюдений над женской природой обсуждать не будем; расхождения же в названии не с точностью перевода связаны, а исключительно с режиссерским замыслом. Рядом с классическим светским сюжетом появился громко звучащий религиозный мотив, отсутствующий в оригинале. Действие перебивается сценами Рождества Христова: при дворе герцога Орсино идет подготовка к празднику, ставится спектакль.

- Я дал самому себе слово что-нибудь посвятить Ему. Неожиданно пришла в голову мысль об этой пьесе. Многие думают, что название ее означает: за 12 ночей все и случилось. Нет, просто спектакль был впервые показан в 1601 году под Рождество. А у нас 2001 год... Правда, в тексте нет ни одного слова про Христа. Я позволил себе взять несколько стихов из Евангелия.

Именно эта незапланированная Шекспиром тема вызвала у строгих критиков негодование. Действительно, светская и религиозная темы не слились в спектакле воедино. Они существуют как бы параллельно. Впрочем, в этом есть правда жизни. Мирское и божественное сплетаются, но не всегда сливаются в одно целое. Возле церквей нередко устраивались рыночные площади. Мир и монастырь существуют рядом, но отдельно.

Комедия и трагедия

Во время встречи Роберта Стуруа с екатеринбургскими зрителями один из них высказал совершенно определенное мнение: спектакль-то - о дураках. Компания шута, камеристки и их приятелей появляется на сцене едва ли не чаще тройки, а потом четверки влюбленных. Рядом с бушующими страстями проходит пародия на высокие чувства. Кто живет, кто играет. "Умные", они живут на полном серьезе (страдают, заламывают руки, обманывают друг друга и себя). "Дураки", они играют (подшучивают, устраивают розыгрыши, пародируют серьезное движение жизни). Одним бывает больно, другим всегда весело. Так кто из них умнее? Хуже всего приходится тому, кто играет в дурака по-умному, - Мальволио. Он - единственный пострадавший.

Комедия у Стуруа мощно перемешана с трагедией. Замечательно жизненный коктейль.

- Жизнь - это сплошная мистификация. Особенно жизнь режиссера. Театр - такая странная субстанция. Вот сцена. Она пуста. И вдруг приходит группа артистов, навешивают тряпочки, говорят слова - и возникает какая-то реальность. При чем здесь режиссер?

У меня существует легенда, как возникла эта профессия. Раньше театр существовал так: директор раздавал роли, актеры их исполняли. Был среди них один не очень талантливый артист, но большой интеллектуал. Все всегда советы давал, и так надоел, что ему предложили пройти в зрительный зал. И он стал советовать оттуда. Так "случился" режиссер.

А серьезно - режиссер должен быть очень трезвым, верно оценивать то, что делает. Я стараюсь. Когда начинает затягивать в болото самолюбования, - а это начало конца, - к счастью, есть друзья. Строгий Гия Канчели, например, которого я немного боюсь. Как в сказке про Гулливера: там одного из героев ударяли грушей, чтобы не засыпал, так и меня время от времени "ударяют" трезвыми оценками. Я всегда дружу с людьми, которые говорят правду.