— Метеорологи делают прогнозы, что эта зима будет на 3 градуса теплее климатической нормы. Это значит, что энергетики потратят меньше топлива на поставки тепла в системы ЖКХ. О какой экономии может идти речь?
— Никакой устойчивой тенденции нет, есть обычные температурные колебания. Давайте вспомним 1995 год, когда температура в северной части страны превышала зимой норму на 6–10 градусов. Примерно всё то же самое фиксировалось в 2002 году и в 2014 году. А в 2016 году температура в Сибири в это время года превышала норму на 11 градусов. Но это не значит, что энергетики станут тратить гораздо меньше топлива. Дело в том, что сэкономленное тепло, к примеру, в Москве идет новым потребителям. Допустим, микрорайон потреблял 100 Гкал, но в результате потепления (в конкретный период времени) эта цифра снизилась до 95 Гкал. Так вот, эти высвободившиеся 5 Гкал пойдут на отопление нескольких новых домов, которые подключат к теплосистеме. И так происходит уже очень давно. В частности, за прошедшие 14 лет Москва подключила к теплоснабжению под 90 млн квадратных метров различной недвижимости. Это примерно столько, сколько в Воронеже, Ростове-на-Дону и Волгограде, вместе взятых. Но потребление тепла даже не качнулось. Это связано как с гигантскими резервами, которые были заложены в тепло- и энергосистемы Москвы ещё в советское время, так и с внедрением энергосберегающих технологий, в том числе в домах нового типа. Наконец, после внедрения счетчиков резко снизилось потребление горячей воды в Москве в пересчете на одного человека, что также повысило резервы столичной теплосистемы.
Со стороны теплового бизнеса нет даже мыслей о снижении тарифов за счет экономии. Наоборот, стоят плач и рыдания, что регулятор сдерживает тарифы, и они работают себе в убыток. И это при том, что любое тарифное теплоснабжение — это 300–400% маржи от топливных затрат.
— Можно ли утверждать, что спрос на энергоносители в России (по крайней мере, в энергетике и ЖКХ) из-за потепления будет снижаться? Каковы могут быть масштабы этого снижения?
— Да, на тепло спрос может быть несколько поменьше. Но если у теплоснабжающей организации появляется лишняя мощность за счет потепления, то она ее потратит на нового потребителя. И это правильно с точки зрения бизнес-задачи. Никаких задач надежности, эффективности, по большому счету, перед теплоснабжением как бизнесом не стоит. Перед ним стоит задача получения как можно большего количества денег за свою услугу.
— Есть ли мировой опыт увязывания платы за ЖКХ и себестоимости тепловой энергии?
— Есть, и он называется замерзающая Европа. В частности, Англия, Франция, Бельгия, Италия, Испания, в какой-то степени Австрия. Эти страны не имеют централизованных систем теплоснабжения. И как только там наступают холода, в квартирах температура опускается до +16 градусов, а люди надевают теплые носки. Но зато они меньше платят — экономят каждый кубометр газа.
Определенный опыт может быть в самой холодной стране мира — Монголии. В Улан-Баторе тоже централизованная система отопления, построена при активном участии советских инженеров. Там всё работает хорошо. Но там тоже много строят новых зданий. Поэтому вся экономия на потреблении выбирается новой стройкой. И это большая проблема. Появилась она еще 10 лет назад. Тогда монголы понадеялись на китайцев, которые обещали им построить новую ТЭЦ, но вместо этого построили котельную на 400МВт. Ее резервы уже исчерпаны полностью, так как город растет невероятными темпами и поэтому они сейчас обращаются к России.
— То есть потепление не приведет к снижению расходов на теплоснабжение?
— Главная беда для нас — это перепады температур. То есть переходы через нулевую отметку, а также сырость. Самый мерзкий температурный диапазон в Москве — от −5 градусов до +8 градусов. За последние годы он вырос почти на 20% и сейчас составляет 43% всего времени в году, и 88% отопительного сезона.
Если на улице стоит такая погода, то это значит, что нельзя баловаться с отоплением, регулировать его так, чтобы в домах росла влажность. Это моментально увеличивает теплопотери, в результате чего дома сыреют, сыплются. В Москве этого удается избежать. У нас такой термин есть — «отопление по бабушкам». Если бабушки жалуются, звонят мэру, то энергетики идут и подкручивают все смарт-системы. Потому что бабушкины косточки — это и есть душа города. Если им тепло, то, значит, всем комфортно и со зданиями всё будет в порядке.
— ВИЭ, гидро и атомная энергия могут заменить теплоэлектростанции?
— Да, могут, но лишь частично. Например, ВИЭ — всего на 3%, атомная энергия на 5–15%, гидро — на 7%. ЖКХ потребляет тепла ровно в 2 раза больше, чем электричества. Поэтому для того, чтобы заменить тепло, нам не хватит всего электричества в стране.
Например, Москва потребляет 100 млн Гкал (тепла) и 50 млрд кВт·ч (электроэнергии) в год. Кстати, если говорить об электроэнергии, то это очень мало по сравнению с другими странами. Это в 2 раза меньше, чем вся Бельгия, при схожей численности населения Москвы, или в 2 раза меньше, чем Израиль. И в 3 раза меньше, чем ОАЭ, где живут около 10 млн человек.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag